И отлепились мы от матери своей

Их история начиналась так же или почти так же, как истории многих семейных пар. Солнце светило ярко, жизнь только стартовала. Все было так прекрасно, и впереди ослепительным светом сияли годы счастья и любви…

Наташа училась на медика. И однокурсник Вова буквально очаровал ее с первого же курса. Стройный, высокий. С пронзительным взглядом иссиня-черных глаз. Девчонки засматривались на него, а он выбрал Наташу. Вернее, они выбрали друг друга. Небо, как им казалось, соединило их…

На четвертом курсе молодые люди поженились . На свадьбе гуляло все студенческое общежитие, многочисленные тосты перемежевались криками «Горько!» В разгар веселья Вова куда-то исчез. Ну, в уборную человек отлучился – да мало ли… Нет. Не в уборную. Наташа нашла его на кухне, задыхающегося от слез, содрогающегося в рыданиях.

- Что случилось?!

- Ничего, - он попытался взять себя в руки , изобразил на лице улыбку.

- Не знаю, мы празднуем, а мамы нет с нами.

Наташа заметила, что молодой человек держит в руках маленькую фотографию. Она протянула, было, к фотографии руку, но Вова с непонятным ожесточением отстранил ее.

- Все. Я в порядке. Иди к гостям, я сейчас подойду.

Действительно, через несколько минут Владимир появился в комнате. Улыбчивый, очаровательный. А Наташа смотрела на него, и чувство непонятной тревоги сменило вдруг растерянность от увиденного ею несколько минут назад… Впрочем, неприятный осадок растворился с первым криком «горько». Губы новоиспеченных супругов сомкнулись в поцелуе…

Вова познакомил Наташу с родителями через неделю после того, как они приняли решение «встречаться». Отец, как две капли воды похожий на сына, умилительно ухаживал за девушкой: «А какой чай вы предпочитаете? Вам не холодно? Вот вам плед, укройте ноги . Я вас сейчас угощу вином собственного приготовления!»

Мать произвела двойственное впечатление. Нет, она улыбалась, была приветлива, но что-то в ее поведении казалось Наташе натянуто-неестественным. Холодным. Материнская ревность, решила Наташа, перехватив взгляд будущей свекрови на сына. Взгляд, наполненный любовью и тоской. «Не хочет птенчика из гнезда отпускать», - решила про себя девушка. А придется. «И отлепись от матери своей…» - пришли откуда-то строчки из Библии…

Жизнь молодых походила на жизнь тысяч других семей. Все шло своим чередом. Обставить квартиру (жилье подарили родители Наташи), съездить на море . Наташа получила распределение в Винницкую горбольницу, Владимир – в Винницкий ожоговый центр. Во время учебы молодой человек мог часами листать медицинские справочники, знал теорию назубок. Теперь ему предстояло на практике показать, какой он хирург. Показать, что годы обучения не прошли даром, что вскоре главврачу центра придется потесниться, уступив место молодому и очень перспективному специалисту.

Родители Вовы жили совсем недалеко от дома молодых, но к удивлению Натальи они никогда не заходили навестить своих сына и невестку. Вернее, заходил пару раз Вовин отец. Один. Положив нелепый плащ на стул в прихожей, расспрашивал про житье-бытье, интересовался здоровьем . Вова довольно холодно относился к его визитам и, если бы не потрясающее внешнее сходство, Наталья подумала бы, что они не родные отец и сын.

Совсем по-другому вел себя муж Наташи при встрече с матерью. Обычно они созванивались по телефону, и Вова начинал радостно собираться. Напевая под нос что-то веселенькое, брызгал на себя одеколоном.

- Я с мамой в парке встречусь, буду через пару часов, - сообщал он жене. С собой не звал.

Однажды Наташа из интереса пошла за ним. Сын и мать прогуливались по парку, весело смеялись. На прощание Вова целовал маме руки. «Забавно», - думала Наташа. Это надо же так трепетно относиться к женщине, которая тебя родила! И так ревностно оберегать встречи с матерью от посягательств собственной жены. Простительная небольшая странность…

Когда их первенцу исполнилось два года, внезапно умер Вовин отец. Асфиксия дыхательных путей вследствие застарелой астмы. Владимир плакал на похоронах , поддерживал мать, посеревшую от горя. Наташа пыталась не нарушать мрачного молчания, в которое погрузился муж на несколько дней. Пусть побудет один, если ему так хочется. Рана так свежа. Лишь время лечит, словами тут не поможешь.

Через день после похорон женщина пришла с работы раньше обычного. Стараясь не звенеть ключами, открыла входную дверь. Тихо прошла на кухню. И услышала разговор мужа по телефону. Он смеялся. Искренне, как ребенок. Наташа прислушалась.

- Да, да, мама. И я. Пока, целую.

Наташа распахнула дверь комнаты. Муж лежал на диване. Улыбка еще не покинула его лица. Увидев жену, Вова как-то напрягся, в глазах появилось ожесточение.

- Ты давно дома? – губы сжались в тонкую нитку.

- Достаточно давно, чтобы услышать, как ты заливался. Что это все значит?

- Не трогай меня, дорогая, - сказал мягко, но у Наташи от тона, с которым это было сказано, мурашки побежали по спине .

- Я должен мать поддержать?! Как ты считаешь? Она и так все глаза выплакала!

Вполне естественное объяснение неестественному поступку…

Владимира уволили. Это не было увольнением в полном смысле слова. Его перевели на «менее ответственный участок». Но все понимали – уволили. К операционному столу он больше не подойдет. Посадили в регистратуру. Сиди – пиши. Жене он объяснил произошедшее вполне правдоподобно – подсидели, талантливых специалистов везде зажимают.

- Не отчаивайся, любимый.

- И не подумаю. Они еще у меня поплачут.

«Поплачут», - отозвалось в голове Наташи…

Когда их сыну исполнилось восемь лет, Владимир предложил Наташе поехать на море с родителями. Ее и его.

- Мама так давно не была на юге…

Женщины очень подружились (все годы до этого их общение сводилось к застольным разговорам ни о чем на семейных праздниках ), ходили с самого утра на пляж, вечерами играли в карты на веранде. За два дня до окончания отпуска к Наташе подошла ее мать и сказала, что им необходимо поговорить.

- Ты понимаешь, тут что-то не так, - в голосе женщины чувствовалась явная обеспокоенность.

- Они ТАК друг на друга смотрят! Как мужчина на женщину, ты понимаешь?

Наташа лишь рассмеялась в ответ. Она давно привыкла принимать мужа таким, каков он есть. Со всеми его маленькими странностями.

В последний день отдыха мать Вовы внезапно почувствовала недомогание.

- Нет! - категорически заявила она.

- Я не буду вам доставлять неудобств. Вова посидит со мною, а вы купайтесь, загорайте. Последний день, все-таки.

Наташа решила не бросать мужа в одиночестве. Сказав, что идет загорать, она сходила в аптеку (своих лекарств хватало, но хотелось сделать свекрови приятно, проявить заботу) и через полчаса вернулась к домику. Дверь была закрыта изнутри. Женщина обошла дом и заглянула в окно…

Ее муж занимался со своей матерью оральным сексом . Вернее, она занималась им. Его глаза были полузакрыты, на губах блуждала блаженная улыбка. Лекарства выпали из рук. К горлу подступила тошнота, ноги подкосились, и Наташа потеряла сознание…

Когда туман рассеялся, женщина увидела склоненных над собою мужа и свекровь. На лицах обоих – искренний испуг.

- Как ты, любимая? Что с тобой? – муж гладил ее по голове.

- Это солнце, - авторитетно заявила свекровь.

- Вы выздоровели? Я все видела, - прошептала Наташа.

- Ты н и ч е г о не видела, - после паузы прошипел Вова.

- Отец видел, и где он сейчас? – глаза мужа излучали явную опасность.

Она видела раньше такие глаза . В психиатрической клинике. У больных людей…

В Виннице Наталья заявила мужу:

- Выметайся из моей квартиры. Я подаю на развод.

Он улыбнулся.

- Сынок! Иди к папе! – повернулся к подбежавшему сыну, подхватил на руки. Гладил по голове, провел несколько раз по шее. Слегка, на мгновение, сжал пальцы. Тут же отпустил. Мальчик закашлялся.

- Извини, малыш, папа сделал тебе больно? – участливо посмотрел на ребенка.

- Ну, держи двадцатку, сбегай, купи мороженого .

Мальчишка в один момент забыл о секундной боли, лучезарно улыбнулся, чмокнул отца в щеку.

- Спасибо, па.

Когда за сыном захлопнулась дверь, Вова взглянул в лицо жене.

- Ты не сделаешь этого, - губы ее дрожали.

- Я уже кое-что в жизни делал. Уж поверь…

Она поверила.

Через два дня Наталья держала в руках больничную карточку Вовиной матери. Из нее следовало, что Инна Владимировна У. неоднократно проходила курсы лечения от шизофрении. По-видимому, болезнь передалась по наследству сыну.

Перед Натальей встал вопрос – что делать? Ей, как медработнику, было известно, что по новому законодательству никто не может быть подвержен госпитализации без собственного на то письменного согласия. Последнего алкаша в белой горячке нельзя насильно госпитализировать. В свое время переборщили КГБшники со своей «вялотекущей шизофренией». Теперь все боятся. Ну а ей что делать?! В милиции объяснили – ждать, пока он не сделает чего-нибудь противоправного по отношению к ней или ребенку.

- Он убить меня может, вы понимаете?!!

Сотрудники правопорядка пожимали плечами…

Наташа живет с этим человеком и поныне. Она запирает их с ребенком комнату на ключ. По ночам часто просыпается от звука ЕГО шагов. Он готовит себе кофе в три часа ночи. Иногда смеется над какими-то своими, одному ему известными мыслями. Иногда плачет. И каждый день созванивается с мамой. И напевает под нос веселенькую мелодию, собираясь. И брызгает на себя одеколоном. И подмигивает сыну на прощание…

Instagram: @alexandr__zubarev