* Введение.
Современный этап культурно–исторического развития, по мнению исследователей из различных областей науки о человеке, практически во всех его аспектах психологически воспринимается людьми как переживание кризиса, одного из переломных моментов истории. Этот проявляется в ожидании надвигающейся экологической катастрофы, перенаселения планеты, эпидемий неизлечимых болезней, как чувство тревоги, неуверенности в завтрашнем дне из–за экономических кризисов, распространения локальных военных конфликтов и нарастания скорости изменений происходящих в мире, в целом. Важнейшей составляющей этого переживания является ощущение общего падения нравов, обнаруживающее себя и в сфере высших ценностей, — в частности, в проблемах, возникающих в связи с нарушением прав человека, в конфликтах внутри традиционных верований и между ними, в активизации деятельности различных сект. Переживание кризиса, в целом, связано с апокалиптическими настроениями, ожиданием конца света или грядущих невзгод, депрессиями, социальными отклонениями [Будыко М.И., 1977; Генон Р., 1991; Дюркгейм Э., 1966; Калайков И., 1984; Хейзинга Й., 1992 и др.]. В связи со сказанным, в современной культурно–исторической ситуации особое значение приобретает проблема психической адаптации человека ко все нарастающим изменениям практически во всех сферах его жизнедеятельности. Настоящее исследование посвящено разработке такого теоретико–методологического подхода к этой проблеме, который учитывал бы специфику внутренней и внешней среды человека, соответствующую особенностям современной культурно–исторической ситуации. Такое исследование позволяет выделить факторы, способствующие или осложняющие психическую адаптацию человека, разработать методы ее оптимизации.
Важность конкретного содержания моделей, т.е. содержания и структуры „языка“, необходимого для объяснения специфики поведения (в широком смысле) человека и общества в определенные исторические моменты, была хорошо продемонстрирована E. Erikson (1975).
В целом, работа операционализирует связь психологии и этнологии и, тем самым, вводит недостающее звено в комплексный подход к изучению психического мира человека.
Методологическая основа исследования
Каждый из этих признаков обладает этнической функцией интегрирующей или дифференцирующей конкретного человека с тем или иным этносом или этнической системой [см. Бромлей Ю.В., 1983].
Психическая жизнь человека представляет собой целое, в котором научный анализ выделяет такие отдельные стороны как психические процессы, состояния, отношения и свойства личности, где личность характеризуется, прежде всего, системой отношений человека к внешнему миру и к самому себе [Мясищев В.Н., 1960]. В диссертации все эти проявления рассматриваются как фактически соответствующие понятию „элементы психики“ А.Ф. Лазурского (1997).
В качестве одного из основных в исследовании рассматривается понятие этнофункционального рассогласования(или согласования) элементов психики, которое определяется как соотношение [Мясищев В.Н., 1995, с. 15] (осознанное или неосознанное), в котором эти элементы рассогласованы (согласованы) с точки зрения их этнической функции. Например, если эстонец родившийся в Таллине знает свой родной язык, но хочет постоянно жить в тропиках, то эти элементы психики находятся в этнофункциональном рассогласовании друг с другом. Конкретная личность может в качестве субъекта иметь определенное отношение как к определенному элементу психики, так и к соотношению различных ее элементов с точки зрения этнической функции последних.
Можно рассматривать когнитивную, эмоциональную и моторно–поведенческую стороны процесса психической адаптации. В норме различные стороны этого процесса недизъюнктивны, т.е. „неразрывны“ между собой [Рубинштейн С.Л., 1957; Брушлинский А.В., 1997]. В настоящем исследовании „разрывность“ (дизъюнктивность) процесса рассматривается как показатель определенной психической дезадаптации человека к его внешней и внутренней среде. Выделяются различные степени психической адаптации человека от высшей степени проявления творческой активности, до крайних проявлений психической дезадаптации психотических расстройств и пр. [Александровский Ю.А., 1976; Василюк Ф.Е., 1984; Кудрявцев Т.В., 1988; Лазурский А.Ф., 1997; Мясищев В.Н., 1995; Caplan G., 1963; Moser U., 1964]. В нашем исследовании оценка степени этой адаптации осуществлялась по некоторым показателям психической адаптации (дезадаптации), характеризующим область от нормы до определенных психических расстройств.
Степени психической дезадаптации в индивидуальном плане можно рассматривать как глубину или тяжесть психических расстройств, в социально–психологическом как распад отношений к социально–интегрирующим институтам к семье (как косвенный показатель нежелание иметь детей вследствие страха перед будущим, что проявляется, в частности, в падении воспроизводства населения и т.п.), к системе общественных ценностей, религии и т.п.
Номотетическое (естественнонаучное) описание успешности и неуспешности психической адаптации, по нашему мнению, может быть адекватно при использовании таких понятий теории информации как организация [Блауберг И.В., Юдин Б.Г., 1972; Чуприкова Н.И., 1997, с. 7], количество информации, энтропия и целостность (системность) [Садовский В.Н., 1974; Афанасьев В.Г., 1964].
Экспериментально–психологические и психотерапевтические исследования в клинике проводились в области аффективной патологии, наркологии и детской психиатрии, а в рамках нормы в полевом исследовании и в исследовании младших школьников. В связи с тем, что главным направлением настоящего исследования были теоретико–методологические разработки, а экспериментальное изучение психической адаптации–дезадаптации человека рассматривалось как необходимая, но относительно ограниченная часть доказательства валидности соответствующих положений.
Теоретические положения этнофункционального подхода являются тем языком, „знаковой моделью“ [Бирюков Б.В., 1974; Штофф В.А., 1966], которая в содержательном и динамическом аспектах учитывает специфику современного кризисного этапа культурно–исторического развития и тем самым содержит потенциальную возможность объяснения поведения человека [Erikson E., 1975]. Знаковые модели, в принципе, являются одним из основных способов прогнозирования [Бестужев–Лада И.В., 1984]. В связи с этим, первоначальной и общей задачей исследования была разработка понятийного аппарата этнофункционального подхода в психологии который, при наличии определенного экспериментального подтверждения и согласования с уже имеющимися научными фактами (т.е. при наличии дифференциально–диагностической валидности), будет являться и инструментом прогноза поведения человека.
Проблема психической адаптации человека к его внутренней и внешней среде в условиях кризиса современной культуры может решаться, в целом, на стыке различных наук. Данное исследование построено на пересечении этнологии, психологии и психотерапии.
В соответствии с приведенными положениями и целью исследования выдвигается следующая общая гипотеза исследования.
Частная гипотеза исследования.
В целом, этнофункциональный подход к психическим явлениям позволяет выработать практические методы, способствующие эффективной психической адаптации человека к его внутренней и внешней среде в современной культурно–исторической ситуации.
Исследование осуществлялось в процессе экспериментально–полевого изучения этнофункциональных рассогласований и других психических проявлений у коренных жителей этноконтактной зоны Нижнеколымского района Якутии (86 человек); в клинике — у лиц, страдающих психическими расстройствами депрессивного спектра (117 человек); у страдающих зависимостями от психоактивных веществ (всего 108 человек), а также у детей, страдающих эмоционально–поведенческими расстройствами (44 человека). Клинические исследования проводились на базе НИИ психиатрии МЗ РФ и АО НИИ адаптации человека. Кроме того было проведено исследование учащихся 3–4 классов средней общеобразовательной школы N 379 г. Москвы, у которых наблюдались некоторые психолого–педагогические трудности в рамках нормы (19 человек). Всего экспериментальным исследованием было охвачено 374 человека.
Для проверки предложенных гипотез необходимо было решить следующие задачи:
2. Выделить основные показатели психической адаптации (дезадаптации) человека.
4. На основании полученных экспериментальных результатов и исходных теоретических положений разработать этнофункциональный подход к психотерапии психической дезадаптации человека (разработка методики этнофункциональной психотерапии).
6. Разработать этнофункциональные критерии психической адаптации (дезадаптации) человека.
Математическая обработка полученных данных производилась с использованием методов математической статистики — t–критерия Стьюдента и X2–критерия Пирсона.
1) разработка теоретико–методологической концепции и методов исследования,
3) проверка теоретических положений в клинических исследованиях — т.е. при выраженной психической дезадаптации испытуемых,
5) заключительный этап исследования: изучение эффективности методики психопрофилактики и психотерапии в общеобразовательной школе и в клинике на контингенте детей и взрослых.
Теоретическая значимость работы заключается в том, что была разработана этнофункциональная методология и соответствующий теоретический подход в психологии, отражающий актуальное содержание культурно–исторического развития в условиях современного кризиса. Показана роль этнофункциональных рассогласований в психике человека в психической дезадаптации к его внутренней и внешней среде. В работе было также установлено, что приоритетную роль в этой дезадаптации играют этнофункциональные рассогласования отношения к группе климато–географических этнических признаков. Полученные результаты могут быть использованы для разработки теоретических основ психической адаптации человека в различных сферах его жизнедеятельности.
Апробация результатов. По теме исследования был сделан доклад на международной конференции „Мировая психотерапия: от конфронтации к диалогу школ“ [24–27 октября 1995 г., г. Москва, ПИ РАО; тема доклада: „Этнофункциональное основание диалога психотерапевтических школ“]. Также были сделаны доклады на междисциплинарном семинаре „Этническая психология и общество“ (Москва, ИЭА РАН, 23–24 октября 1997 г.) на трех конференциях в Отделении аффективной патологии НИИ психиатрии МЗ РФ (апрель 1995 г., май 1996 г., ноябрь 1996 г.) и двух конференциях в детском отделении этого института (март 1995 г., апрель 1996 г.). Результаты исследования обсуждались на конференции АО НИИ адаптации человека (Москва, март 1998 г.), на заседаниях ученого совета, итоговых сессиях Психологического института РАО и на заседаниях лаборатории Научных проблем психотерапии и консультирования в названном институте. Практически все результаты исследования освещены в центральных психологических изданиях.
Положения, выносимые на защиту.
2. Этнофункциональные рассогласования отношений человека к группам климато–географических, социокультурных и антропо–биологических этнических признаков являются вероятностным критерием его психической дезадаптации.
Наличие в психике человека этнофункциональных рассогласований отношений к различным группам этнических признаков при неразрывнсти (недизъюнктивности) когнитивной и аффективной сторон процесса адаптации его отношений к этим признакам является общим критерием психической дезадаптации.
3. Психологическая (психотерапевтическая и психопрофилактическая) проработка этнофункциональных рассогласований процесса адаптации отношений человека к различным группам этнических признаков и к этнофункциональным рассогласованиям этих отношений (преодоление разрывности (дизъюнктивности) различных сторон этого процесса) способствует оптимизации психической адаптации к его внутренней и внешней среде.
В первой главе проведен анализ психической адаптации человека к современному кризисному этапу культурно–исторического развития. Проанализированы гуманитарный и информационный подходы к пониманию содержания его отношения к кризису культуры, процесса его психической адаптации. Проведен анализ кросскультурных психологических, психиатрических, психолого–антропологических и психотерапевтических исследований. На основе проведенного анализа установлена связь изменения отношений человека к этническим признакам и наличием у него депрессивных проявлений, как показателей психической дезадаптации. Выявлена роль отношения человека к этничности в процессе его психической адаптации, разработано понимание процесса психической адаптации с точки зрения этнофункционального подхода.
В третьей главе изложены экспериментально–психологические основы этнофункционального подхода в психологии. Изложена авторская методика исследования в полевых условиях (в норме) и в клинике в аффективной патологии, в детской психиатрии (в особых случаях нормы и в патологии), в клинике наркомании и алкоголизма. Установлена связь наличия этнофункциональных рассогласований в психике человека с его психической дезадаптацией и отсутствия таковых с большей степенью его психической адаптированности.
В заключении и в выводах подведен итог результатов теоретико–методологического, экспериментально–психологического и психотерапевтического исследований. Проведена научная оценка разработанного подхода, выделены этнофункциональные критерии психической адаптации (дезадаптации) человека.
В современных научных исследованиях, а также и в литературе в целом, общепризнанным является тот факт, что наша цивилизация переживает в настоящее время системный кризис, проявляющийся в социальной сфере, экологии и т.д. [Будыко М.И., 1977; Тоффлер О., 1973 и др.]. Это предполагает разработку адекватных методов решения проблем, с которыми сталкивается человек в своих взаимоотношениях со средой. В настоящей работе изложены методологические основания, теоретические и экспериментальные аспекты этнофункционального подхода к психике человека. Этот подход, по нашему мнению, соответствует современному историческому моменту и ориентирован на важнейшие характеристики человеческой культуры нашей эпохи.
Проблема роли этнокультурных факторов в психической жизни человека изучалась в рамках культурной и кросскультурной психологии, психиатрии и психотерапии [Выготский Л.С., Лурия А.Р., 1995; Коул М., 1997; Kleinman A., Good B., 1985; Dittrich A., Scharfetter Ch., 1987; Pfeifer W., Schoene W., 1980]. Однако, до настоящего времени вопрос о методологии таких исследований остается наименее разработанным по сравнению с огромным количеством уже полученных экспериментальных данных.
Второе значение понятия „этнометодология“ связано с концепцией H. Garfinkel [1967], основоположником собственно „этнометодологии“. В основе социально–психологического взаимодействия, по мнению автора, лежат так называемые „этнометоды“, как способы интерпретации объектов и явлений окружающего мира, которые участники этого взаимодействия осознанно или неосознанно применяют для согласования своего поведения с нормативной моделью. Этнометодология превращает методы этнографии и социальной антропологии в общую методологию социальных наук и предполагает два типа познания социального взаимодействия — повседневный опыт и социологическую теорию. Это различие выражается в двух типах признаков — индексных и объективных. Индексные признаки характеризуют уникальные, специфические связи с объектом в том контексте, в котором они возникают и используются. Объективные признаки описывают общие свойства объектов независимо от контекста употребления [см. также: Огурцов А.П., 1990; с. 422].
Такой принцип должен учитывать собственно специфику и функцию „этничности“, как актуальной в психологическом и социально–прикладном плане характеристики настоящего этапа культурно–исторического развития человека.
Культура и этничность
Под культурой мы понимаем способ организации и развития человеческой жизнедеятельности, представленный в продуктах материального и духовного труда, в системе общественных норм и учреждений, в ценностях, в совокупности отношений людей к природе, к себе, к другим людям и т.д. В культуре фиксируется качественное своеобразие исторически–конкретных форм этой жизнедеятельности — этнических общностей, эпох, этапов развития.
Исследователи различных школ в этнографии и этнологии рассматривают этничность как совокупность этнических признаков. Однако все признаки, дифференцирующие или интегрирующие людей и человеческие общности, можно разделить на три большие группы. Это группы социокультурных, антропо–биологических и климато–географических признаков [Бромлей Ю.В., 1981; Гумилев Л.Н., 1993].
Кризис современной культуры и экосистемы человека в целом, по мнению многих исследователей, обусловлен такими факторами как индустриализация, урбанизация, вестернизация, технический прогресс, массовые миграции. Вследствие этого, а также благодаря развитию средств массовой информации человеку приходится перерабатывать все возрастающие потоки информации о различных культурах, природно–биологических условиях, элементы которых мы рассматриваем с точки зрения их этнической функции. Восприятие мира и культуры, в частности, предстает для человека мозаичным, состоящим из весьма разнородных элементов. Возникает впечатление, что этносы не существуют в позитивистском смысле, а имеет место „некое культурное многообразие, мозаичный, но стремящийся к структурности и самоорганизации континуум из объективно существующих и отличных друг от друга элементов общества и культуры“ [Тишков В.А., 1992; с.8].
В настоящем исследовании разработан этнофункциональный методологический подход к человеку, к его внутренней и внешней среде, рассматривающий в теоретическом обобщении все элементы этой среды с точки зрения их этнической функции и являющийся действительно „этнометодологическим“ принципом в полном смысле слова. Как и всякая методология этот подход может применяться и к психике человека. Рассмотрим эту возможность.
Проблемы, связанные с массовыми миграциями и развитием средств массовой информации в современном мире, существенно характеризуются понятием „маргинальной“ личности (от лат. margo — край). Это понятие было введено R. Park [1932]; впоследствии концепция маргинальности была развита E. Stonequist [1960]. Маргинальная личность свойственна человеку, „который... интериоризировав многие ценности двух или более конфликтующих социокультурных систем, типически испытывает дискомфортные чувства и часто проявляет поведение, превращающее его в своего рода анафему для всех систем“ [цит. по: Поляков В.И., 1990, с. 175]. В маргинальной психике стандарты, стереотипы поведения, духовные ценности различных групп приходят в противоречие, отражаясь в ней в форме внутренних конфликтов, состояния тревоги, напряженности, обусловливая нарушение идентификации личности. E. Stonequist [1960] рассматривает „культурную“ и „расовую“ маргинальности. „Культурная“ маргинальность обусловливается факторами смешения традиционных, социальных, религиозных норм в психике человека. „Расовая“ маргинальность обусловливается биологической метисацией, преломлением в психике представлений о разнородных морфофункциональных, „расовых“ признаках, характеризующих отдельного индивида или группу. С точки зрения этнофункционального подхода вне рассмотрения остается группа климато–географических этнических признаков. На наш взгляд, понятие „маргинальности“ можно применить и к этой группе, так как психическая маргинальность может быть обусловлена, например, миграцией человека из местности с одним ландшафтом и климатом в местность с другими ландшафтом и климатом.
Проблема отношений человека к этническим признакам
Наличие в отношениях человека разнородных с этнофункциональной точки зрения элементов характеризует внутреннюю рассогласованность этих отношений. Содержания (предметы) различных его отношений также могут быть взаимно рассогласованными в этнофункциональном смысле.
Концепция этнофункционального психического дизонтогенеза
Известно, что почти любое, более или менее длительное патологическое (на биологическом уровне) воздействие на незрелый мозг может привести к так называемому дизонтогенезу психического развития [Лебединский В.В., 1985]. С другой стороны, В.В. Ковалев [1995] и другие исследователи отмечали, что психогенные факторы могут послужить причиной возникновения тяжелых психических расстройств, нередко с неблагоприятным исходом в своеобразный дефект личности, близкий к органическому. Также убедительно доказана причинная роль социокультурной депривации в происхождении „не только легкой задержки психического развития, но и тяжелых, необратимых состояний недоразвития психики и личности у детей“ [Ковалев В.В., 1995, с. 22].
Как известно, биологический принцип рекапитуляции, выдвинутый Э. Геккелем [1909], указывает на повторение последовательности стадий филогенетического развития в онтогенезе. В настоящее время большинство исследователей сходятся во мнении, что общий план развития структуры и функций мозга в онтогенезе и филогенезе, в принципе, является одним и тем же [Чуприкова Н.И., 1997, С.387]. Это, а также некоторые другие результаты, по мнению исследователей, свидетельствует в пользу закона рекапитуляции [Карамян А.И., 1979; Чуприкова Н.И., 1997; Шевченко Ю.Г., 1972]. В соответствии с методологическим принципом единства природного и социального [Рубинштейн С.Л., 1957; Абульханова–Славская К.А., Брушлинский А.В., 1989] в настоящем исследовании показано, что и определенная последовательность стадий развития и содержание системы отношений человека в онтогенезе также могут повторять ее динамику и содержание в филогенезе, то есть в развитии отношений людей к этнокультурной и природной среде в определенном культурно–историческом процессе. С нашей точки зрения психический онтогенез человека имеет этнофункциональный смысл и, также как и принцип рекапитуляции, подчиняется общему принципу развития от целого к частям, принципу системной дифференциации [Чуприкова Н.И., 1997]. В исторической и этнологической науках, в культурологии большинство исследователей признают наличие стадиальности в развитии этнокультурных образований как последовательную трансформацию от синкретического язычески–природного мировоззрения и мироощущения к преобладанию монотеистического компонента и выраженному единству и определенности религиозно–этической концепции в обществе и, наконец, до современного просвещенного „цивилизованного“ научного и технологического мировоззрения [Попов Е.В., 1995]. В онтогенезе человека можно выделить определенные стадии его отношения к этнокультурной и природной среде. Мы, в частности, выделяем три стадии: 1) сказочно–мифологическую, 2) концептуально–религиозную и 3) технотронно–сциентистскую. Содержание и динамика этих стадий имеют определенные этнические функции. Условия возникновения этнофункционального психического дизонтогенеза могут, например, проявляться в том, что ребенок, родившийся в Подмосковье, в процессе воспитания был лишен сказочно–таинственных отношений с миром, и вместо Бабы–Яги, Снегурочки и русалок родители с раннего возраста обеспечили ему компьютер и „технотронно–цивилизованные“ игрушки. В этом проявляется этнофункциональное нарушение последовательности стадий онтогенеза, которое можно интерпретировать в общем случае и как „забегание“ вперед и как „возврат“ к филогенетически более ранним этапам. Данное представление о психике человека, в целом, соответствует идее Л. Леви–Брюля [1994] о сосуществовании различных исторических ментальных формаций в сознании современного человека. Наши исследования показали, что психотерапевтическая проработка первых двух стадий психического онтогенеза (см. выше) сначала обостряет, а затем приводит к облегчению депрессивных проявлений (у взрослых). Эти результаты подтверждают связь между „непроработанностью“ данных стадий и наличием депрессивных расстройств, т.е. правомерность концепции психического этнофункционального дизонтогенеза.
В „пространственном“ кросскультурном аспекте можно наблюдать подчас, что вместо того, чтобы ребенку, родившемуся и живущему в Витебской области, читать белорусские сказки, родители воспитывают его исключительно на сказках и легендах североамериканских индейцев или фантазиях Дж. Толкиена [1989] — в этом проявляется этнофункциональное нарушение проработки содержания стадий онтогенеза. Интересно отметить, что именно шаманизм североамериканских индейцев и романы и фантазии Дж. Толкиена породили в современной России (а также в странах Европы и в США) целые молодежные субкультуры, фактически оторванные от природной и этнокультурной реальности и полностью погруженные в „иной мир“ соответствующих мировоззренческих и поведенческих стереотипов. В этих субкультурах, по нашим наблюдениям, индивиды подчас полностью перенимают образ мышления, быт, одежду, язык, верования, тип питания и другие признаки, соответствующие усвоенным ими взглядам. Такое широкое и углубленное усвоение иноэтничных субкультур стало возможно лишь в наше время, в конечном счете вследствие развития средств массовой информации и коммуникации.
Сравнивая эволюционный подход, довольно типичный для современной отечественной и зарубежной науки, с концепцией этнофункционального психического дизонтогенеза, отметим то сходство, что в нашей концепции также выделяется роль филогенетического аспекта культурного развития в онтогенезе психики человека [ср.: Выготский Л.С., Лурия А.Р., 1993]. Важным для настоящего исследования является также положение культурно–исторической психологии о том, что психическое развитие человека и его детство, в частности, это явление социокультурное, имеющее историческое происхождение и природу [см. также: Василюк Ф.Е., 1984, с. 156–162; Кудрявцев В.Т., 1997].
Следует особо отметить, что в этнофункциональном подходе вместо общечеловечески–абсолютной эволюционистской идеи культурного „прогресса“ рассматривается этническая относительность культур и последовательная смена стадий развития конкретных исторически различных этнокультурных форм. В этом отношении мы придерживаемся взглядов таких отечественных историков и философов как Н.Я. Данилевский [1991], Л.Н. Гумилев [1990], а из зарубежных –Т. Моммзен[1993], О. Шпенглер [1993], А. Тойнби [1991], Й. Хейзинга [1992] и других, которые, наряду с общностью законов и цикличностью культурного развития, рассматривали определенную содержательную этнокультурную независимость человеческих сообществ.
Наши исследования дают определенное основание предполагать, что приоритетным фактором в психическом онтогенезе человека является его отношение к природной среде собственного рождения и проживания [см. также: Юнг К.Г., 1993; Boas F., 1922]. Соответственно, „точкой отсчета“ в диагностике этнофункционального дизонтогенеза является рассогласование социокультурных и антропо–биологических этнических признаков человека с ландшафтно–климатическими условиями его рождения и проживания. Это является важным выводом, определяющим основу структурирования системы отношений человека в практической работе в психотерапии, воспитании и др. В работах по методу „глубинной экологии“ подчеркивается, что психотерапевтическая проработка отношения человека к природной среде, природе практически всегда связана с проявлением в начальной стадии этого процесса таких депрессивных симптомов как отчаяние, печаль, страх, чувство безысходности [Сид Дж. с соавт., 1992, с. 11–12]. В исследованиях Х. Лейнера [1996] показано, что представление пациентом в процессе символодрамы (т.н. кататимно–имагинативной психотерапии) экзотических ландшафтов, не связанных с местом его рождения и проживания, сигнализирует о психопатологических проблемах.
Связь этнофункциональных рассогласований в психике с депрессивными проявлениями
Экспериментально–психологические исследования
Полевые исследования
Исследование, проведенное по методике ландшафтных предпочтений Н.М. Лебедевой, показало также, что коренные жители, отвергавшие родной ландшафт, достоверно входили в группу имеющих психосоматические расстройства (n11), тогда как те, кто предпочитал этот ландшафт в качестве места жительства, достоверно относились к группе „здоровых“ (n16); (p0.05).
Достоверной связи связи между количеством детей, рожденных в течение всего репродуктивного периода с выраженностью эмоционального отношения к группам климато–географических и антропо–биологических признаков, а также с уровнем „плавающей“ тревоги, обнаружено не было. Другими словами, повышение степени популяционной адаптации связано с более высоким уровнем беспокойства индивидов только за социокультурные традиции своего этноса.
Клинические исследования в аффективной патологии
При использовании методики исследования отношения индивида к антропо–морфотипическим признакам достоверные различия были получены только по приоритетному признаку „цвет глаз“. При перекрестно–половых выборах больные шизофренией предпочитали цвет глаз более „далекий“ от цвета собственных глаз по сравнению с больными неврозами (p<0.05) (в нашем случае — более светлые глаза). На уровне тенденции (p<0.1) больные МДП также предпочитали более „далекий“ цвет глаз по сравнению с больными неврозами. При изучении предпочтений по отношению к собственному полу достоверных различий обнаружено не было. Не было обнаружено и достоверных различий и по другим антропо–морфотипическим признакам между исследуемыми нозологическими группами. Не получено достоверных различий между этими группами также и по самооценке (из интервью) и по уровню „плавающей“ тревоги.
Сравнение данных групп больных шизофренией и больных неврозами, обследованных по методике Роршаха, выявило также, что у больных шизофренией достоверно реже встречаются ответы типа FFb (недизъюнктивность взаимодействия аффективной и когнитивной сторон процесса психической адаптации [Bohm E., 1972]). Одновременные этнофункциональные рассогласования отношений человека ко всем группам этнических признаков являются признаком дизъюнктивности различных сторон этого процесса (p0.01). С другой стороны, это дает основание с той же вероятностью рассматривать эту дизъюнктивность как признак углубления степени психической дезадаптации.
Клиническое исследование детей с эмоционально–поведенческими расстройствами (возраст от 7 до 11 лет, 50% мальчиков) также обнаружило связь этнофункциональных рассогласований отношения к группе климато–географических признаков с выраженностью аффективных расстройств. Этнический состав всей исследуемой выборки 41 русский, 1 еврей, 1 татарин, 1 украинец. Исследуемый контингент младших школьников относится к особому случаю нормы с затруднениями в психической адаптации к учебной и другим видам деятельности [Коробейников И.А., 1997, с. 87].
Исследования в клинике наркоманий и алкоголизма
Основные итоги экспериментально–психологических полевых
В норме по признаку „плавающей“ тревоги и наличию психосоматических расстройств показателем углубления степени психической дезадаптации является одновременное этнофункциональное рассогласование отношений ко всем трем группам этнических признаков.
По признаку большей выраженности аффективных расстройств (у детей) был выделен показатель углубления степени психической дезадаптации этпофункциональное рассогласование предпочтения ландшафтно–климатических условий.
Этнофункциональные рассогласования характеризуют нарушение целостности субъективно предпочитаемого образа этнической идентичности этноида. Этническую идентичность мы понимаем как систему отношений человека к этносреде, т.е. ко всем группам этнических признаков. Этносреда, соответственно, определяется как внутренняя и внешняя среда человека, рассматриваемая с точки зрения этнической функции составляющих ее элементов. Кроме того, этническая идентичность включает в себя обобщенный этнический признак отнесение себя к тому или иному этносу или этнической системе („француз“, „русский“, „россиянин“, „европеец“ и др.).
Роль этнофункциональных рассогласований в психике человека
Этнофункциональные рассогласования элементов психики обусловливают соответствующие психические конфликты, разрешение которых требует определенных адаптационных усилий для совершения „работы переживания“ [Василюк Ф.Е., 1984]. Это положение определяет, в целом, ответ на возможное возражение нашей концепции, состоящее в том, что этнофункциональные рассогласования в психике могут иметь место и у психически вполне здоровых людей, или же, что этнофункциональные изменения, происходящие по тем или иным причинам в психике человека, подчас действуют на него весьма благотворно. Например, путешествия или новые впечатления, почерпнутые человеком из литературы — о путешествиях, экзотической религиозно–философской и т.п., могут вызвать субъективно переживаемое ощущение прилива энергии, повышение тонуса или избавить человека от имевшегося чувства беспокойства или снижения интереса к жизни. Вместе с тем, исследования многих авторов, а также наши собственные, свидетельствуют об обусловливании психических расстройств этнофункциональными рассогласованиями. Мы объясняем обозначившееся противоречие тем, что адаптационные усилия, затраченные на разрешение психических конфликтов, естественно, в некоторой степени астенизируют психику. Если инвазия чужеродных в этнофункциональном смысле элементов массирована, то на фоне этой астенизации может возникнуть психическое расстройство. Если же адаптационный потенциал данного человека достаточно высок, то внедрение в психику человека этнофункционально чужеродных элементов обусловливает адаптационную активность, необходимую для интеграции этих элементов в систему психических отношений, но уже без возникновения состояния дезадаптации. При некотором избытке этой адаптационной активности, в принципе, могут быть скомпенсированы какие–либо имевшие место ранее психические расстройства. В целом, наличие или отсутствие признаков психической дезадаптации зависит от уровня разрешения психических конфликтов [Василюк Ф.Е., 1984; Caplan G., 1963; Moser U., 1964 и др.].
В качестве иллюстрации значимости этнофункциональной целостности (понимаемой как отсутствие этнофункциональных рассогласований составляющих элементов) этноида и системы отношений к этносреде для общественной и индивидуальной жизни человека можно привести следующие положения.
Анализируя понятие этничности, выдающийся американский социальный антрополог C. Geertz [1973] писал: „Совпадения крови, языка, привычек и т.д. выглядят необъяснимыми... Каждый родственник связан с другим, сосед — с соседом, верующий — с единоверцем не просто по причинам личной привлекательности, необходимости единства, общих интересов или взаимных моральных обязательств, но и в значительной степени, благодаря некоему абсолютному значению, которое эта связь приписывает сама себе“ [c. 259].
Психотерапевтические, психопрофилакические и психолого–педагогические аспекты проблемы
Смысл системного кризиса современной цивилизации в сфере воспитания, психотерапии и психопрофилактики, на наш взгляд, можно сформулировать тезисом Н. Пезешкиана о том, что, по сути дела не сохранилось четкой системы оценок применительно к такой области, как „правильное воспитание“. Он отмечает: „Плюралистическое сосуществование во многих семьях и группах, где каждый придерживается различных философских, религиозных, этических взглядов и живет согласно специфическим производственным отношениям и правилам человеческого поведения, становится нормой воспитательных отношений внутри отдельной семьи. Это превращает кросскультурный подход в основу межличностных отношений“. [1993, с. 28]. В подходе Пезешкиана проблемы психотерапии, психопрофилактики и воспитания имеют одну основу — кросскультурные взаимодействия на уровнях общественном, семейном и личностном. Вместе с тем он предупреждает об определенной опасности кросскультурного подхода: связанное с процессом взаимодействия различных культур выделение типов, обозначаемых ярлыками — „немец“, „перс“, „восточный человек“ и т.д., может порождать стереотипы и предубеждения.
Процессы этнической идентификации, обучения, воспитания и психотерапии отражают психическую адаптацию человека в соответствующих областях. Процесс психической адаптации характеризуется степенью организованности, информационной емкостью [Сетров М.И., 1969; Пирс Дж., 1970]. С точки зрения этнофункционального подхода этничность является системообразующим фактором в процессах воспитания, обучения и психотерапии, определяющем целостность (степень организованности) процесса психической адаптации.
Данная методика была разработана на основании теоретических предпосылок и полученных экспериментальных данных. В процессе ее использования осуществляется активизация и проработка когнитивных, эмоциональных и моторно–поведенческих отношений человека к его внутренней и внешней среде, как материальной, так и психической. По своей форме и типу проведения эта терапия напоминает кататимное („чувственное“) переживание образов по Х. Лейнеру [1996]. Отличие заключается в том, что этнофункциональная психотерапия, ориентируясь на малоосознаваемые переживания пациента, не является психоаналитической в классическом смысле. Она в большей мере акцентирует работу с эмоциональным отношением пациента к образам природы, с элементами мировоззрения, мироощущения и самоотношения, а также с переживаниями и психическими состояниями человека, составляющими специфику его основной симптоматики. Цель терапии — конструктивная проработка отношений пациента к этническим признакам и к этнофункциональным рассогласованиям элементов его психики.
Второй смысловой этап мы называем этнодиссонансом, который представляет собой процесс переживания и осознания пациентом этнофункционального рассогласования его этноида и реальной этносреды. Этнодиссонанс может осуществляться в процессе беседы, в процессе погружения пациента в гипноидное состояние с последующей психотерапевтической проработкой возможных этнофункциональных рассогласований спонтанных или заданных в этом состоянии образов и отношений с другими элементами его психики.
В соответствии с пониманием процесса психической адаптации как работы переживания в психотерапевтической практике рассматривались два уровня этого процесса низший, дизъюнктивный („разрывность“ когнитивной и аффективной его сторон) и высший, недизъюнктивный („неразрывность“, органичность взаимодействия этих сторон). Последний уровень соответствует более высокой степени организации процесса психической адаптации. Эти уровни диагностировались клинически, а также методом Роршаха (отсутствие–появление ответов типа FFb) [Bohm E., 1972].
Пример. Пациент В.А., 10 лет, родился и проживает в г. Москве. Ребенок обладает хорошими способностями, интеллектом (ОИП=105). До начала психотерапии имели место отклонения в поведении, воровство, „ложь без нужды“, переменчивость настроения, негативизм, неспособность к стабильным контактам, отсутствие усидчивости на учебных занятиях и неспособность к длительной концентрации внимания (клинически оцениваемые как „патохарактерологические реакции“).
В целом, после цикла психотерапевтических занятий стал более эмпатичен и работоспособен, пропал негативизм. Изменение этноида в процессе терапии произошло в сторону его большей адаптивности в отношении к ландшафтно–климатическим условиям (от предпочтения только положительного регистра зимних температур к допущению „небольших морозов“). Этнофункциональный дизонтогенез психики мальчика проявлялся в недостаточной проработанности сказочно–мифологической стадии (недостаточная способность к моторно–поведенческим „воплощениям“ и вербализации своих эмоций по отношению к природным стихиям и соответствующим сказочным персонажам) и конфликтной ситуации в отношении религиозно–этической стадии. Для мальчика было весьма значимо, (что спонтанно проявилось у него с первого знакомства с психотерапевтом), что он является наполовину татарином (по матери). Бабушка (по матери) привлекала его к исламской религии, по ее инициативе он даже заучивал молитвы на арабском языке, правда, не понимая их смысла. После цикла психотерапевтических занятий мальчик, все же, разрешил свой внутренний конфликт. В частности, он заявил буквально следующее: „...да ну, я это не понимаю... (мусульманство — А.С.), мне хочется верить в Бога, как все“ (то есть, ориентируясь на христианское направление проработки религиозно–этической стадии в процессе психотерапии — А.С.) В данном случае пациент субъективно разрешил свое внутреннее этнофункциональное противоречие („русскость“ — „ислам и арабский язык“), т.е. его этноид стал более адаптивным в отношении к социокультурному аспекту этносреды.
По результатам Роршах–диагностики исчезли признаки неуправляемой эмоциональности (ответы типа Fb), появились ответы типа F(Fb)+ (свидетельствующие о преодолении дизъюнктивности когнитивной и аффективной сторон процесса психической адаптации) [сигнификация по E. Bohm] как показатели более дифференцированных и регулируемых эмоциональных реакций, количество цветовых и красных шоков снизилось с четырех до одного (показатель существенного снижения уровня невротизации, агрессивности). Также возросла потребность в общении (появление так называемых М–ответов).
Клиническая оценка лечащим врачом выявила существенный сдвиг к улучшению качества эмоциональных контактов, уравновешенности, возникновению более глубокого интереса к общению. Педагог и воспитатель отметили некоторое улучшение внимания и усидчивости на уроках.
1) выявление у пациентов соответствующих механизмов психической адаптации (по показателям появления ответов типа FFb+ и F(Fb)+ при Роршах–диагностике и (или) отсутствия этнофункциональных рассогласований отношений ко всем группам этнических признаков);
3) при отсутствии таких механизмов показано их формирование методом этнофункциональной психотерапии.
В своем анализе развития социальной и психологической антропологии А.А. Белик [1991] отметил, что мощным импульсом к развитию этнопсихиатрии и этнопсихологии явилась постановка вопроса о норме и патологии в различных культурах и рассмотрение вопроса о психопатологических проявлениях в зависимости от тех или иных этнокультурных условий.
Взаимная дополнительность типологического и этнофункционального подходов в этнометодологии.
Применимость типологического и этнофункционального подходов в психотерапевтической, консультационной и воспитательной практике, в свою очередь, методологически регулируется принципом неопределенности (В. Гейзенберг). В физике этот принцип означает, например, что невозможно точно определить импульс частицы, если точно известна ее координата. Этнометодологический подход в психотерапии и воспитании в условиях нашей цивилизации, в частности, ориентируясь на типологию, в меньшей степени дает представление о конкретной ситуации взаимодействия, например, терапевта и пациента, чем при ориентации на этнофункциональный смысл этого взаимодействия.
Релевантность и надежность [см.: Кулагин Б.В., 1984] этнофункциональных критериев психической дезадаптации обеспечивалась необходимым „равновесным“ сочетанием номотетического и идиографического исследовательских подходов [Риккерт Г., 1997], в отличие от большинства англо–американских, французских и современных российских исследований, где номотетический подход до настоящего времени является преобладающим [Давыдов Ю.Н., 1990] и проведением „прямого“ и „обратного“ доказательств релевантности этих критериев (логическая „необходимость и достаточность“).
С другой стороны, сочетание номотетического (экспериментально–психологического) и идиографического (клиническое наблюдение) подходов показало, что клинически достоверное повышение уровня психической адаптации человека происходит именно в процессе психотерапевтической проработки этнофункциональных рассогласований его отношений к тем же группам этнических признаков, что достоверно формирует недизъюнктивность когнитивной и аффективной сторон процесса психической адаптации (номотетический и идиографический подходы, „обратное“ доказательство).
Приведенные выше положения позволяют придти к выводу, что вероятностным критерием психической адаптации (дезадаптации) человека является отсутствие или наличие в его психике тех или иных этнофункциональных рассогласований. Этот критерий применим как в социально– так и в индивидуально–психологическом аспектах (оценка воспроизводства групп населения, социальных установок и этнической толерантности определенных групп и т.д.). По–сути, он оценивает лишь вероятность риска возникновения проявлений психической дезадаптации. Данный критерий получен номотетически и подтвержден в процессе идиографических психотерапевтических исследований.
При наличии в психике этнофункциональных рассогласований, общим критерием психической дезадаптации человека является дизъюнктивность („разрывность“) когнитивной и аффективной сторон процесса адаптации его отношений к различным группам этнических признаков. Этот критерий констатирует наличие проявлений психической дезадаптации у конкретного человека. Недизъюнктивность процесса психической адаптации соответствует наиболее высокому уровню разрешения внутренних конфликтов, обусловленных этнофункциональными рассогласованиями элементов психики человека. Данный критерий применим для оценки индивидуальной психической адаптации человека в различных областях его жизнедеятельности в воспитании, обучении, психотерапии и психопрофилактике, в различного рода психологических консультациях. Общий критерий выделен идиографически в процессе клинического и психотерапевтического исследований и номотетически подтвержден математической обработкой экспериментально–психологических данных.
В итоге проведенного исследования разработан этнофункциональный теоретико–методологический подход к изучению психики человека на современном этапе культурно–исторического развития. Этот подход осуществляется на стыке наук и является собственно этнометодологией, операционализированной в теоретических понятиях психологии. Суть подхода состоит в том, что психические проявления (элементы) рассматриваются с точки зрения их этнической функции — этноинтегрирующей или этнодифференцирующей.
Показателями психической дезадаптации в индивидуально–личностном аспекте являются рост „плавающей“ тревоги и наличие психосоматических расстройств (на донозологическом уровне), углубление нозологической отнесенности психических расстройств депрессивного спектра, углубление зависимости от психоактивных веществ (у взрослых), а также выраженность аффективных расстройств у детей.
В психолого–педагогическом исследовании показателями психической адаптации считались оптимизация уровня тревоги, улучшение контакта с преподавателями, повышение внимательности в процессе обучения, оптимизация поведения учащихся на уроках (уравновешенность поведения).
Была установлена связь этнофункционального рассогласования отношений обследуемых к климато–географическим признакам с уровнем воспроизводства населения — отвержение родного ландшафта и (или) климата связано с уменьшением количества детей, родившихся у коренных жителей этноконтактной зоны в течение всего репродуктивного периода, а также с наличием психосоматических расстройств. Повышение „предметной“ тревоги по отношению к социокультурным этническим признакам связано с ростом уровня воспроизводства населения.
В патологии психическая дезадаптация минует фазу роста „плавающей“ тревоги, и уровень этой дезадаптации изменяется уже „скачкообразно“, в соответствии с углублением нозологической отнесенности депрессии — от невроза к маниакально–депрессивному психозу и затем — к шизофрении.
Клинические исследования в детском возрасте, в свою очередь, выявили связь наличия этнофункциональных рассогласований в отношении к климато–географическим признакам с ростом выраженности аффективных расстройств.
В связи с тем, что установленное в клиническом интервью наличие в психике человека определенного количества этнофункциональных рассогласований ее элементов является лишь вероятностным критерием его психической дезадаптации, то в процессе психотерапии количество этих рассогласований может как увеличиваться, так и уменьшаться. Это объясняется прежде всего тем, что в ситуации обследования отношения, состояния, свойства личности пациента могут описываться им декларативно, т.е. недостаточно осознанно. Поэтому, например, при погружении в гипноидное состояние его декларируемый в обычном состоянии этноид может существенно изменяться. Однако, преодоление дизъюнктивности когнитивной и аффективной сторон процесса адаптации отношений человека к этнофункциональным рассогласованиям элементов психики во всех случаях повышает степень его психической адаптации.
В процессе психотерапевтических, экспериментально–психологических полевого и клинических исследований было установлено, что в обусловливании психической дезадаптации в индивидуально–личностном, социально–психологическом и психолого–педагогическом аспектах приоритетную роль играет этнофункциональное рассогласование отношения человека к группе климато–географических этнических признаков, а также дизъюнктивность этого отношения.
Проведенные исследования позволяют предположить существование в психике человека образа идеальной этнической идентичности или идеальной этнической целостности. Эту систему как образ предпочитаемой этнической идентичности мы называем этноидом. Нарушение этноида в смысле этнофункциональной рассогласованности элементов психики человека может обусловливать нарушение его психической адаптации к собственной внутренней и внешней среде. В онтогенезе этноида повторяются определенные этапы развития отношений людей к параметрам развития конкретной этнокультурной целостности природным, антропо–биологическим и социокультурным. При нарушении онтогенетической последовательности этих этапов или внедрении в психику индивида этнодифференцирующих элементов возникает этнофункциональный психический дизонтогенез, обусловливающий психическую дезадаптацию человека. Концепция этнофункционального дизонтогенеза психики человека содержит, в частности, потенциальную возможность разработки содержания и методов воспитания и обучения с точки зрения профилактики возникновения психических расстройств.
Выводы
2. Экспериментально–полевые исследования в этноконтактной зоне выявили связь этнофункциональных рассогласований отношений человека к различным группам этнических признаков (климато–географическим, антропо–биологическим и социокультурным) с ростом „плавающей“ тревоги и связь рассогласования отношения к ландшафтно–климатическим признакам с наличием психосоматических расстройств (т.е. физических расстройств, обусловленных психическими конфликтами) и падением воспроизводства населения в обследованной выборке.
4. В экспериментально–психологических и психотерапевтических исследованиях выявлена приоритетная роль в процессе психической адаптации человека его отношения к группе климато–географических признаков.
6. Анализ процесса психотерапии показал, что оптимизация психической адаптации обследуемых к условиям их внутренней и внешней среды связана с психотерапевтической проработкой их отношений к различным группам этнических признаков и к этнофункциональным рассогласованиям этих отношений (в процессе преодоления разрывности (дизъюнктивности) когнитивной, аффективной и моторно–поведенческой сторон процесса психической адаптации).
Одновременное рассогласование отношений ко всем трем группам этнических признаков у взрослых является вероятностным критерием разделения эндогенных депрессивных расстройств от психогенных, а также разделения опиоидной наркомании от алкоголизма, т.е. критерием более глубокой степени психической дезадаптации человека (в патологии).
Вероятностным критерием разрывности (дизъюнктивности) когнитивной и аффективной сторон процесса психической адаптации человека является наличие одновременного этнофункционального рассогласования его отношений к группам климато–географических, антропо–морфотипических и социокультурных этнических признаков.
При наличии в психике этнофункциональных рассогласований отношений ко всем группам этнических признаков разрывность когнитивной и аффективной сторон процесса адаптации отношений человека к этим признакам является общим критерием его психической дезадаптации.
7. Результаты теоретико–методологических, экспериментально–психологических и психотерапевтических исследований подтвердили обоснованность этнофункционального подхода для понимания основ психической адаптации человека в современной культурно–исторической ситуации и позволили разработать соответствующий понятийный аппарат, включающий понятия этноида, этнофункционального психического дизонтогенеза и других.
1. Сухарев А.В. Введение в философско–методологические основы и понятийный аппарат этнофункционального подхода в психологии // Этническая психология и общество / Под ред. Н.М. Лебедевой, ИЭА РАН, 1997. с. 417–429. 0,8 п.л.
3. Сухарев А.В. Проблема воспитания, обучения и психотерапии маргинальной личности в связи с ее этническим самоопределением // Российский этнограф, N 3. М., ИЭА РАН, 1993. с. 94–107. 1 п.л.
5. Сухарев А.В. Гуманитарная психотерапия и этнопсихотерапевтический подход к человеку в маргинальной экосистеме // Российский этнограф. N 19. 1994. с. 136–150. 1 п.л.
7. Сухарев А.В. Этнопсихотерапевтический подход к человеку в условиях кризиса его экосистемы // Мир психологии и психология в мире. N 0. М.: Международная педагогическая академия, 1994. с. 63–74. 0,9 п.л.
9. Сухарев А.В. О роли этнокультурной диссоциации в повышении уровня тревоги // Социальная и клиническая психиатрия. 1995. Т. 5. Вып. 4. с. 118–123. 0,5 п.л.
11. Сухарев А.В. Этническая функция культуры и психические расстройства // Психологический журнал. 1996. Т. 17. N 2. с. 129–137. 0,6 п.л.
13. Сухарев А.В. Опыт этнофункциональной экспресс–психотерапии эмоциональных и поведенческих расстройств у детей в условиях стационара // Вопросы психологии. 1997. N 3. с. 92–102. 0,7 п.л.
15. Сухарев А.В., Введение в методику этнофункциональной психотерапии// Журнал практического психолога. 1997. N 4. с. 42–62. 1 п.л.
17. Сухарев А.В. Этнофункциональная психотерапия опиоидной наркомании: анализ клинического случая // Психологический журнал. 1999. Т. 20. N 1. 1 п.л.
19. Сухарев А.В. Этнофункциональный подход в психологии. Методика экспериментально–психологического полевого исследования // Прикладная психология и психоанализ. 1998. N 3. с. 18–30. 0.8 п.л.
21. Сухарев А.В. Анализ кросскультурных исследований в психиатрии // Журнал прикладной психологии. 1998. N 4. с. 5–19. 0.6 п.л.
23. Сухарев А.В. Этнофункциональная психология: исследования и психотерапия. М., ИЭА РАН, 1998. 16.5 п.л.
25. Сухарев А.В., Кондаков И.М. Методологические основания зарубежных теорий профессионального развития // Вопросы психологии. 1989. N 5. с. 158–168. 0,7 п.л.
27. Сухарев А.В., Степанов И.Л. Сравнительное исследование эффективности этнофункциональной психотерапии и фармакотерапии в лечении депрессивных расстройств. // Обозрение психиатрии и медицинской психологии им. В.М. Бехтерева. 1998. N 3. 0,6 п.л.
29. Сухарев А.В., Степанов И.Л. Этнофункциональный подход в психотерапии аффективных расстройств // Психол. журн. 1997. Т. 18. N 1. с. 122–133. 0,8 п.л.
31. Сухарев А.В. Теоретико–методологические основы этнопсихологической консультации и психотерапии // Журнал прикладной психологии. 1998. N 6. с. 5–9. 0.5 п.л.

(Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора психологических наук; в сокращении. Публикуется с разрешения автора)