Слюна Тайлера была нужна по двум причинам. Во-первых, к влаге
прилипали
чешуйки щелочи, которые вызывали ожог. Во-вторых, ожог может
произойти
только тогда, когда мы имеем дело с раствором щелочи в воде. Или
слюне.
- Это химический ожог, - говорит Тайлер. - Это больнее, чем все, что
ты
знал до сих пор.
Недаром щелочь используют для прочистки засорившейся
канализации.
Закрой глаза.
Паста из щелочи и воды прожигает насквозь
алюминиевую сковородку.
Водная щелочь без остатка растворяет деревянную
ложку.
При смешивании с водой щелочь разогревается до двухсот градусов
и
именно при этой температуре начинает прожигать мои ткани. Тайлер
прижимает
мои пальцы к колену, не давая мне отдернуть руку, а второй ладонью
упирается
в ширинку моих перепачканных краской брюк, и говорит, что я должен
запомнить
этот момент навсегда, потому что это самый главный момент в моей
жизни.
- Потому что все, что произошло до этого, стало историей, -
говорит
Тайлер, - а все, что произойдет после этого - историей станет.
Это
- величайший момент нашей жизни.
Очертания щелочного ожога на моей руке в
точности повторяют очертания
губ Тайлера. Ощущение такое, словно на руке
развели костер, или приложили
раскаленное клеймо, которым клеймят животных,
или положили на нее аварийный
ядерный реактор. Но это не рука - это нечто,
размытая картинка, висящая в
конце долгого-долгого пути. Я пытаюсь о ней так
думать.
Представьте, что костер горит где-то за линией горизонта. Как
закат
солнца.
- Не пытайся отвлечься от боли, - говорит Тайлер.
Очень
напоминает направленную медитацию под руководством Клои в
группе
поддержки.
Даже мысленно не произноси слово боль.
Медитация
помогает при раке, почему бы ей и здесь не помочь?
- Посмотри на руку, -
говорит Тайлер.
Не смотри на руку.
Не произноси даже мысленно такие слова,
как прижигание, плоть, ткань,
обугленная.
Постарайся не слышать
собственных стонов.
Медитируй.
Закрой глаза и представь, что ты в
Ирландии.
Ты в Ирландии, летом, после того, как закончил колледж, и ты пьешь
в
пабе рядом с замком, куда каждый день прибывают сотни автобусов
с
американскими и английскими туристами, приехавшими приложиться к
камню
Бларни.
- Никогда не забывай, - говорит Тайлер, - что между
изобретением мыла и
человеческими жертвоприношениями существует
связь.
Когда паб закрывается, ты покидаешь его вместе с группой мужчин и
идешь
по ночным улицам. Только что прошел дождь, и капли влаги блестящими
бусинами
покрывают запаркованные автомобили. Наконец, ты добираешься до замка
Бларни.
Полы в замке прогнили, а ты взбираешься по каменным ступеням
лестницы,
и с каждым твоим шагом темнота вокруг становится все непрогляднее.
Твои
спутники поднимаются уверено и спокойно, они не в первый раз участвуют
в
этом маленьком бунте.
- Слушай меня, - говорит Тайлер, - открой
глаза.
- В древние времена, - рассказывает Тайлер, -
человеческие
жертвоприношения совершались на высоком речном берегу. Тысячи
приносились в
жертву. Слушай меня. После жертвоприношения тела сжигали на
костре.
- Плачь, сколько тебе влезет, - говорит Тайлер, - беги к умывальнику
и
смывай щелочь под краном, но пойми: ты глуп и ты умрешь. Посмотри на
меня.
- В один прекрасный день ты умрешь, - повторяет Тайлер, - и пока
ты
этого не осознал до конца, ты мне не нужен.
Ты в Ирландии.
- Плачь,
сколько тебе влезет, - говорит Тайлер, - но каждая твоя слеза,
упав на
щелочь, рассыпанную по твоей руке, оставит ожог, словно
горящая
сигарета.
Медитация. Ты в Ирландии, летом, после окончания
колледжа, и, может
быть, именно там ты впервые начал мечтать об анархии. За
годы до того, как
повстречался с Тайлером Дерденом, за годы до того, как
помочился в ванильный
пудинг, ты уже отваживался время от времени на
маленький бунт.
В Ирландии.
Ты стоишь на верхней площадке замковой
лестницы.
- Чтобы нейтрализовать ожог, мы используем уксус, - сообщает
Тайлер, -
но сначала ты должен отречься.
После того, как сотни людей
приносили в жертву и сжигали, говорит
Тайлер, под алтарем собирался толстый
слой густого белого сала.
Прежде всего, надо дойти до точки.
Ты стоишь на
верхней площадке замковой лестницы в Ирландии, и со всех
сторон тебя окружает
непроглядная тьма, и перед тобой, на расстоянии
вытянутой руки, каменная
стена.
- Дождь, - говорит Тайлер, - год за годом падал на погребальный
костер,
и год за годом на нем сжигали людей. Просочившись сквозь древесные
угли,
дождь превращался в раствор щелока, а щелок вступал в реакцию с
жиром,
вытопившимся из жертв, и густое белое мыло вытекало из-под алтаря и
стекало
по склону к реке.
Ты подходишь вместе с ирландцами к краю
платформы и мочишься вместе с
ними в непроглядную тьму.
И твои новые
приятели подбадривают тебя; давай смелее, не жалей своей
богатенькой
американской мочи, желтой от витаминов и гормонов. Отливай
смелее свое
богатство.
- Это - величайший момент нашей жизни, - говорит Тайлер, - а ты
мыслями
где-то совсем в другом месте.
Ты в Ирландии.
Ого, молодец, ты
таки решился! Ага. Вот здорово. Запах дневной нормы
аммония и витамина
В.
Там, где мыло стекало в реку, говорит Тайлер, после тысячелетий
костров
и дождей, люди стирали свою одежду и замечали, что она отстирывается
лучше,
чем в других местах.
Я мочусь на камень Бларни.
- Здрасьте! -
говорит Тайлер.
Я мочусь в мои черные брюки с пятнами высохшей крови, которые
так не по
нутру моему начальнику.
Ты в доме на Бумажной улице.
- Это
что-то означает, - говорит Тайлер.
- Это знак, - говорит Тайлер.
Тайлер -
кладезь ценной информации. Цивилизации, не знавшие мыла,
говорит Тайлер,
использовали в качестве моющего средства для одежды и для
волос собственную
мочу и мочу своих собак, поскольку моча содержит мочевую
кислоту и
аммоний.
Затем резкий запах уксуса и пламя на твоей руке, которая едва видна
в
конце долгого-долгого пути, наконец, гаснет.
В воспаленных окончаниях
твоих обонятельных нервов запах щелочи
сменяется тошнотворным больничным
запахом: уксуса и мочи.
- Как выяснилось, - говорит Тайлер, - всех этих людей не зря
приносили
в жертву.
На тыльной стороне твоей ладони вздуваются две
красные, блестящие губы,
точно повторяющие очертания поцелуя Тайлера. Вокруг
них - маленькие, круглые
следы слез, похожие на сигаретные ожоги.
- Открой
глаза, - говорит Тайлер, и я вижу, что его лицо тоже мокрое от
слез.
-
Поздравляю, - говорит Тайлер, - ты стал еще на один шаг ближе к
концу.
-
Теперь ты знаешь, - говорит Тайлер, - что первое мыло в мире делали
из
героев.
Подумай о животных, на которых испытывают новые вещества.
Подумай
об обезьянах, запущенных в космос.
- Без их боли, их смерти, их жертвы, -
говорит Тайлер, - мы были бы
никем.
обращений к странице:10272