Что такое успех?

Во всех книгах о преуспеянии слово «успех» толкуется примерно одинаково. Бытовое выражение «жить хорошо» не объясняет никаких философских или этических загадок (да и не претендует на это), но оно по крайней мере всем понятно. Мы знаем, о чем идет речь. Преуспевающий человек занимает высокую должность, у него незапятнанная репутация и обеспеченное будущее, о нем с уважением пишут в газетах – и всего этого он добился сам. Наше воображение рисует нам ухоженный сад на берегу озера, изящный коттедж, старинное столовое серебро и дочь хозяина в костюме для верховой езды. Чуть изменив угол зрения, мы видим обшитый дубовыми панелями кабинет, зеркальный письменный стол, одежду от модного портного, бесшумную машину. Потом нам представляется просторный зал фешенебельного клуба и центральная фигура центральной группы – человек, скромно принимающий искренние поздравления. С чем? С правительственной наградой, повышением по службе или рождением сына? Весьма вероятно, что произошло и то, и другое, и третье. Так обыкновенно выглядит успех, и именно так понимает его автор.

Разумеется, нельзя отрицать, что существуют и другие виды успеха. Кто-то дал свое имя экзотическому цветку, кто-то написал бессмертное стихотворение. Кто-то удивительно долго жил на свете или в детские годы стал знаменитым музыкантом. Успех может принимать разные формы.

Но какие же цели мы поставим перед собой? Можно попробовать служить Богу, или Человечеству, или, на худой конец, Обществу, в котором мы живем. Мы можем добиваться богатства или общественного положения, власти или счастья, гоняться за удовольствиями или искать покоя. Мы даже можем – если придется – положить свои силы на то, чтобы просто обеспечить себе спокойную старость. И хотя последняя цель в известной мере оправданна, она ни в коем случае не может стать целью жизни. Старость не может составлять смысл жизни в юности, так же как юность не может служить целью старости. Нельзя жить для того, чтобы заработать пенсию, как нельзя бодрствовать для того, чтобы лечь спать. Конечно, известная обеспеченность никогда не помешает, но все же в жизни надо добиваться чего-то большего.

А что, если, например, поставить перед собой цель разбогатеть? (кто-то будет против такой цели, но это чаще всего люди, не способные заработать или скопить денег больше, чем нужно, чтобы сводить концы с концами). Но дальше возникает вопрос: на что нужны эти деньги? Если рассуждать здраво, то богатство не самоцель, а средство для достижения цели. Что будет делать миллионер, когда он уже завладел миллионами? Он может купить политическую власть себе или своим детям. Он может купить еду, выпивку, женщин, приятелей и комфорт. Наконец, он может купить убежище – остров в южных морях, обитель, полную солнца, красоты и покоя. Но разумная мера удовольствия доступна и небогатым, а излишества приводят только к несварению желудка, болезням и переутомлению.

Для большинства из нас богатство не представляет цель жизни. Зато общественное положение остается заветной мечтой для многих в обществе, где четко разграничены разные слои. Общественное положение – цель, которой мы можем добиваться, и усилия, которые мы для этого прилагаем, составляют часть общей социальной динамики.

Но вряд ли можно сказать то же самое о стремлении к счастью (в противоположность удовольствиям), и, собственно говоря, еще не известно, достигают ли счастья те, для кого оно стало целью жизни. Однако в той мере, в какой оно вообще достижимо, оно легче всего достигается теми, кто требует малого. Символ счастья – рай в шалаше, простая пища и жизнь на лоне природы. Убегая от цивилизации, мы можем расстаться с автомобилем и радио, свести свое имущество к минимуму и таким образом наслаждаться единением с природой и всей ее прелестью. Может быть, это и неплохая мысль, если речь идет о людях пожилых. А в более ранние годы этот план провалится – надо воспитывать детей. Удалиться на лоно природы, успев обогатить свой ум, унося в памяти множество прочитанных книг, – это одно, а растить, детей, которые никогда не видели библиотеки, концертного зала или театра, – это совсем другое дело. Вряд ли они будут счастливы, и весьма возможно, что они деградируют до такой степени дикости, которая может оказаться на редкость неприятной.

Так чего же мы, в конце концов, пытаемся добиться? Как и счастье, общественное положение обычно приходит к нам как побочный продукт какой-то другой деятельности. Удовольствия, которые мы в состоянии купить, ограничены физическими законами, а простая уверенность в завтрашнем дне едва ли может служить целью всей жизни. Жить ради детей почти так же бессмысленно, как детям жить ради своих родителей.

Сравнивая всевозможные цели, которые мы ставим перед собой, мы пока что обошли молчанием ту цель, которая, может статься, значит больше всего в нашей жизни. Это – стремление создать что-то прекрасное, нужное и всем интересное. Художник, писатель или музыкант ставит перед собой цель, которая не ведет (непосредственно) ни к положению в обществе, ни к богатству, счастью или спокойной жизни.

Скульптор, высекающий шедевр из глыбы мрамора, создает прекрасное произведение искусства. Для него в этом и труд, и забава, ему жаль каждой минуты, потерянной на еду или на сон. Статуя, которую он изваял, может принести ему и некоторую сумму денег, и славу в мире искусства. Он счастлив, когда работает, и испытывает удовлетворение, завершив эту работу. Он верит, что слава переживет его самого и его лучшие произведения останутся в наследство грядущим поколениям... Значит, он может получить и удовольствие, и плату за это удовольствие – эту привилегию он делит с композитором или драматургом, с живописцем и поэтом. Только такой род занятий может соединить в гармоническом единстве все – или почти все – мыслимые цели. Какая радость сравнится с радостью композитора, написавшего музыку к оперетте, имеющей бешеный успех? Заставить петь весь мир – это само по себе счастье, но, если получаешь удовольствие во время работы, а по окончании ее на тебя еще сваливается слава и богатство, по-моему, это значит, что ты добился почти всего, чего можно добиться в жизни.

Это – привилегия великих художников, и мало кто из нас окажется достойным такого жребия. Однако мы все время забываем, что и нам это доступно, только в меньших масштабах. Не имея особых талантов, не отличаясь ничем, кроме способностей и здравого смысла, мы можем участвовать в творческой работе и радоваться ее результатам. Мы способны сыграть некую роль в создании чего-то полезного и прекрасного и имеем право поставить внизу свою размашистую подпись. Великие произведения искусства редко создаются без помощников. Чаще всего работой руководил мастер, который точно знал, что ему нужно и вообще что к чему. В этом смысле каждый из нас имеет возможность оставить какой-нибудь памятник, чтобы увековечить свое имя; можно хотя бы обогатить местность новой постройкой – пусть это будут ворота, фонтан или колодец. Конечно же, это прекрасно, когда после тебя остается что-то существенное.

Есть люди, которые вправе считать своей личной заслугой зону, очищенную от дыма, или проект перестройки города. Именно в таких общественных делах личность, наверное, находит высшее счастье. Поглощенные общим делом, люди обычно забывают о своих собственных неурядицах и перестают замечать неприятности и недомогания. Без общей единой цели никакое личное счастье для них недостижимо.

вверх

О стимулах

Те, кто бывал в Малайе (в те времена Малайзия еще была частью Британской империи), заметили, что средний англичанин, приехавший в тропики, чтобы заработать денег, всегда мечтает уйти на покой. Если спросить его, как он себе представляет этот покой, он нарисует такую картину: жизнь в сельской местности с приличным пейзажем и климатом, простые развлечения (охота и рыбная ловля), свой садик, близкие по духу соседи, изредка наезды в город и много свободного времени, чтобы гулять с собакой. Эта отдаленная перспектива оказывается стимулом, который заставляет многих европейцев всю жизнь работать в заморской стране и там же умирать. И все это время европеец отмечает очевидную леность малайца, часто осуждая его за это.

Малайцы обычно избегают тяжелого труда и предпочитают карьеру политиков, солдат, полицейских или шоферов. Плантаторы и торговцы, сравнивая этих незадачливых работников с куда более трудолюбивыми китайцами или индийцами, не раз печально вздохнут. Однако чего европеец никак не может понять, так это то, что малаец (вкусы которого очень сходны со вкусами самого европейца) от рождения располагает всеми возможностями для покоя, ради обретения которых англичанин и работает. Малаец рождается в стране с приличным климатом и множеством рек, в стране, где еды много, а жизнь приятна. У него нет необходимости особо утомлять себя работой; деньги ему нужны разве что на кино и сигареты. Иметь велосипед хорошо, размышляет малаец, однако лежать в тени еще лучше.

Однако дальнейшее развитие цивилизации уже на раннем этапе привело к возникновению нового важного стимула. Речь идет о статусе. Проблема статуса становится актуальной, как только удовлетворяются (хотя бы частично) прочие потребности человека. Эта проблема так важна, что она накладывает отпечаток и на наше отношение к еде, красоте, знанию, сексу и шалостям.

Есть две разновидности статуса: в одних случаях он основан на авторитете, в других – на богатстве. Комбинация того и другого возможна, но все же это два разных понятия. Символы двух вариантов статуса – орден «За безупречную службу» и автомобиль «роллс-ройс». В странах с аристократическими традициями (например, в Британии) для достижения особо высокого статуса важны такие факторы, как служебное положение, происхождение, образование, атлетические способности и отвага в бою. В странах, лишенных таких традиций (например, в США), можно обойтись особо крупным капиталом и доходом. Миллионеры, награжденные «Крестом Виктории», встречаются очень редко, и рекорд Томаса Мора, сумевшего стать и сановником, и святым, скорее всего, останется непревзойденным.

Как уже говорилось выше, такое явление, как статус, накладывает свой отпечаток на более древние и элементарные стимулы. Еда искателей статуса – икра под шампанское. Красота олицетворяется особняком (желательно, чтобы он стоял на крыше небоскреба), а знание есть неустанная болтовня на редкость информированного окружения. Секс изыскан, а шалости таковы, что менее выдающимся людям и в голову не придет ничего подобного.

Теоретически можно представить себе человека, который лишен стимулов, поскольку у него уже все есть. Наверно, такие люди существуют, но много ли их? Ведь тот, у кого есть богатство, мечтает об авторитете, а тому, у кого есть авторитет, недостает богатства. Причина популярности президента Кеннеди в том, что он обладал и тем и другим, да к тому же прошел действительную военную службу. Конечно же, немногие люди входят в эту категорию; все остальные довольствуются более насущными стимулами на низших уровнях бытия. Но динамическая энергия общества складывается именно из усилий, которые мы прикладываем ради исполнения желаний.

Общество, состоящее из различных слоев, обычно представляют в виде пирамиды, вверх по уступам которой карабкаются люди. Но можно воспользоваться другим сравнением и сказать, что люди в большинстве своем рождаются на неплодородном склоне горы и потом прилагают все старания, чтобы перебраться оттуда в благодатную цветущую долину. Те усилия, что они затрачивают во время спуска, заставляют вращаться водяные колеса и динамо-машины, которые приводят в движение все общество. Если побуждения будут достаточно сильными, а обстоятельства – подходящими, люди благополучно достигнут желаемого, проделав, кстати, немало полезного по пути…

Сирил Н. Паркинсон

Instagram: @alexandr__zubarev