Любой человек, даже малознакомый с наукой психологией, наслышан про игру под названием «злой полицейский и добрый полицейский». Это тактика следственного допроса, когда один следователь пугает и угрожает, а второй – делает вид, что защищает подследственного, становится на его сторону.
Я уверен, что вы догадываетесь, для чего это делается. Однако немногим известно, что при этом большое значение имеет тот факт, где стоит «злой» и «добрый» полицейский – справа или слева. Как вы думаете, – где кто из них должен располагаться?
Вопрос на самом деле далеко не тривиальный, ибо применим не только ко злым и добрым полицейским (что, слава Богу, большинству из нас знакомо только по кинофильмам), но и для множества иных ситуаций. Как будет лучше расположиться начальнику относительно своего подчиненного: справа или слева? Или в какую сторону лучше направить взгляд супруга, чтобы ему труднее было обманывать? А если женщина идет по улице рядом с мужчиной, то с какой стороны ей лучше быть: справа или слева от него? Вы хотите узнать ответы на все эти вопросы?!
Немного теории
Ответ на самом деле может оказаться много проще, чем кажется: достаточно внимательно присмотреться к окружающему вас миру. Например, реклама по телевизору. Федор чистит зубы «плохой» пастой, а Гриша – «хорошей». Или ДО использования некто выглядел так, а ПОСЛЕ – стал вот каким красивым.
«Плохое» всегда слева, а «хорошее» – справа. ДО всегда слева, а ПОСЛЕ – справа. Но значит ли это, что наш злой полицейский должен располагаться слева?
Оставляя вопрос риторическим, приведём другой пример. Про памятники В. Ленина есть такая шутка: «Всю жизнь с протянутой рукой». А с какой именно, не обращали внимание? Правильно, всегда с правой рукой!
Он словно показывает нам желаемое будущее: вот оно, смотрите туда, идите туда. И смотреть вправо – это, значит, смотреть в будущее. А смотреть влево – смотреть в прошлое.
То, что Ленин протягивает именно правую руку, очень не случайно: все дело в том, что в зависимости от того, куда смотрит человек, вправо или влево, он активизирует некоторые части своего внутреннего опыта. Например, когда человек смотрит влево (вверх), – то он вспоминает свой прошлый опыт. А когда смотрит вправо (вверх) – он способен как бы увидеть то, чего ещё не существует, он «заглядывает в своё будущее». Это процессы определены нейрофизиологически, и преодолеть их достаточно трудно или невозможно вовсе.
Именно поэтому Ленин всегда протягивает правую руку: он зовет людей за собой в некое нарисованное им будущее. Он предлагает людям идти туда, чего пока не существует, чего они не знают, что недоступно их воспоминанию. И они идут, потому как способны себе это вообразить.
Возможностью видеть будущее и обусловлено, что «хорошие» зубные пасты, лекарства или стиральные порошки нам всегда показывают справа. Слева напоминают то, что человек знает или помнит (пятна, которые очень трудно удалить; одежда, которую непросто отстирать; зубы, которым сложно придать голливудскую белизну), а справа – то, что у него нет, и что он хочет получить.
Это может быть – лучше, дешевле, вкуснее, моднее, надежнее. То есть, это – наше желаемое будущее.
Вперед, в это светлое будущее
Немаловажная деталь в этой истории: справа всегда не только рука политика, но он сам. Листовки с призывами отдать свой голос за того или иного кандидата, – вещь привычная каждому. А вспомните ли вы, где размещена фотография кандидата? Подскажу, это правый верхний угол. А разница между «всю жизнь с протянутой рукой» и политиком на плакате лишь в том, что Ленин как бы говорит нам: «посмотрите туда, где ваше будущее», а политик с плаката говорит: «посмотри, я и есть – твое желаемое будущее».
Лучшее место для политика на плакате или билборде – это правый верхний угол. Или же, по крайней мере, просто справа.
Не знаю, как за границей, а в России народ любит думать, что все политики врут. Но если обычный человек (который видит политика, в лучшем случае, по телевизору) «за язык его не поймает», то вот журналист – может. И в этом опять ему поможет знание о том, с какой стороны лучше задавать коварный вопрос: справа или слева. У вас есть идеи на этот счет?
Жена, садись, сейчас врать буду
Люди имеют обыкновение при серьезном разговоре садиться друг напротив друга, но, как ни странно, это далеко не всегда самая эффективная стратегия.
Например, если жена хочет выяснить, где шлялся ее любимый, то гораздо надежнее будет сесть так, чтобы, говоря с ней, жуликоватый супруг должен был смотреть влево. Так как, при взгляде влево, человек активизирует опыт прошлого и воспоминания, то супругу будет очень нелегко вспомнить то, чего не было на самом деле.
Если вы хотите понять, насколько это непросто, то вообразите ситуацию, что вам нужно от руки писать текст, но не той рукой, которой вам привычно, а противоположной. Очень непросто, правда? И столь же затруднительно врать влево, – хотя ходить налево почему-то очень просто. Так что для журналиста в зале на политической пресс-конференции левая сторона зала будет более удачным выбором в его нелегком разоблачительном деле.
Конфигурация добрых и злых полицейских
Учитывая всё вышесказанное, можно поспешить сделать вывод, что «злой» полицейский должен быть слева (для того, что бы правду раскусывать), но тогда «добрый» уже вроде бы как и не важен (не для того же он, в конце концов, чтобы ему врали, верно?).
На самом деле все немного сложнее: и задача у «злого» и «доброго» иная, – не столько обнаружить неправду, сколько вынудить человека сотрудничать (быть заинтересованным в говорении правды). Как следствие этого, тактика и стратегия допроса построена на другом принципе.
Допустим, перед нашими следователями сидит человек, который первый раз оступился, и раньше он ничего подобного не совершал. Будущее для него выглядит страшно (это допросы, следствие, суд, тюрьма), а прошлое – очень соблазнительным (раньше он такого не делал). Поэтому «злой» полицейский должен садиться справа от него и рисовать перед ним ужасные картины его незавидного будущего.
В это же самое время наш «добрый» полицейский слева обращается к его воспоминаниям: «послушай, сержант Кукушкин, ты посмотри, ведь хороший парень, ну ошибся разик, с кем не бывает, ведь раньше он никогда этого не делал, он наверняка жалеет и раскаивается». Это верно соответствует опыту подследственного. Он действительно попался в первый раз, а в прошлом он был хорошим парнем и не нарушал закон.
Интересно отметить вот такую деталь: если этот допрашиваемый поддался на провокации и пошел «на сознанку», – то «доброму» и «злому» полицейским желательно невзначай поменяться местами. Почему и зачем?
Все очень просто: человек психологически отодвинул свои ужасные картины тюрьмы и сумы в прошлое, и устремился к светлой возможности избежать наказания. Как говорится, вздохнул с облегчением. Как только это произошло, наш «добрый» полицейский занимает позицию справа, а «злой» – слева.
Первый манит к себе (покайся, голубчик, и тебе скидка выйдет), а второй – пугает (не возвращайся сюда, ты уже избавился от этого).
Теперь предположим, что в руки «ментов» попал матерый рецидивист, за плечами которого уже не одна «ходка». Рецидивиста ужасными картинами не напугаешь, – и заглядывая в свое будущее, он больше жаждет «вынырнуть» из ситуации целым и невредимым.
Как следствие, «добрый» и «злой» полицейские меняются местами. И теперь наш «злой» – уже не справа, а слева, он пугает рецидивиста прошлым, а «добрый» (он справа) – обещает ему выйти из ситуации с наименьшими потерями. И опять же это строго соответствует опыту подследственного.
Рецидивист хорошо помнит о тюрьме, сроках, жажде свободы, – и всем этим его пугает «злой» полицейский слева. И он хочет этого избежать, – и это ему обещает «добрый» полицейский» справа. Совсем не факт, что это сработает, но соблазн будет велик, а сопротивляться станет гораздо сложнее.
А ваша ревность слева или справа?
Итак, мы знаем, что слева психологически находится прошлое, воспоминания, а справа – образы будущего. Последнее требует маленького уточнения, ибо в чистом виде будущего не существует, и для того, чтобы оно обрело хоть какую-то реальность, его нужно сначала создать, вообразить, придумать.
Процесс видения будущего называют визуальным конструированием, то есть формированием образа ожидаемого будущего.
Так как ревность есть предположение измены, – что соответствует взгляду вправо (человек как бы придумывает сцены и ситуации, где его половинка изменяет), – то принудительный перевод его взгляда влево (например, жена на прогулке берет мужа под левый локоть) освобождает своего партнера от мучительных переживаний своих картин ревности.
И, напротив, та женщина, которая как раз хочет слегка пощекотать мужскую ревность, должна быть справа от него. А вот человеку, кто уже изменил (и это известно другому) очень сложно выбрать для себя нужную диспозицию, ибо его положение слева подталкивает к воспоминаниям, а положение справа пугает возможностью повторения. Может быть, именно поэтому очень многие психологи рекомендуют ни за что на свете не раскрывать свою измену, потому что потом пережить её обманутому очень и очень сложно.
Женщина, которая хочет оказаться с мужчиной в желаемом для неё будущем, конечно, должна быть справа от него, – чтобы он видел её в будущем. Кстати, возвращаясь к теме ревности, можно привести в пример терапевтический прием, когда очень ревнивого человека психолог заставляет смотреть влево (смотри вот сюда и рассказывай мне о своей ревности), и пациент вдруг обнаруживает, что ревновать ему стало гораздо труднее.
Реклама: равнение направо!
Когда мы смотрим телевизор (рекламу или кино, новости или документальный фильм), то нам кажется, что мы вполне видим все изображение целиком.
Однако, это не совсем так, и на самом деле взгляд наш все время стремится «завалиться» вправо. Это очень хорошо заметно, если нам предъявляют два равноценных визуальных образа в правой и левой части кадра.
Например, уже упоминавшиеся мной примеры с ДО и ПОСЛЕ. ДО – слева, а ПОСЛЕ – справа. Если вы обратите на это внимание, то обнаружите, что ДО очень часто (или всегда) выпадает из поля нашего зрения. И если показать такую рекламу некоторому числу зрителей, а потом спросить у них, что делал в ней каждый персонаж, то правого они опишут более уверенно, чем левого.
Правый подмигнул, почесался, улыбнулся, нахмурил лоб. Левый был, но вот что он при этом делал – не запомнилось. А не запомнилось, потому что – не виделось.
Где сидеть начальнику?
В крупных компаниях у начальства имеются свои кабинеты, чего не скажешь о более мелких фирмах, где начальник и подчиненный частенько соседствуют в пределах одной комнаты.
Впрочем, и для крупных компаний возможны такие ситуации, когда в одном помещении сидит и главное лицо, и второстепенное (старший бухгалтер и его помощник; старший менеджер и его работники). И, таком случае, – как будет лучше сидеть начальнику: так, чтобы его подчиненные видели его справа, или так, чтобы – слева?
Однозначного ответа на этот вопрос нет. Например, если начальник сидит слева, то он как бы находится в области воспоминаний, в области прошлого.
Но так как это прошлое может быть для сотрудника очень неотрадным (ибо он уже получил с десяток выволочек и нагоняев), то при одном взгляде влево (в сторону начальника) он будет мысленно содрогаться.
Справедливо утверждать и обратное: при взгляде вправо подчиненный может вообразить, как ему прилетит, если он сделает свою работу плохо.
И посоветовать можно только одно: если ваш подчиненный все же саботирует или из рук вон плохо выполняет свою работу, – тогда попробуйте пересесть или справа налево от него, или, напротив, слева направо. Это может помочь.
Как подойти: справа или слева?
Знание об этом может быть очень полезным для разных людей, ситуаций или профессий. Например, если милиционер идет по улице и видит впереди себя бандита, которого нужно задержать, то ему немедленно нужно идти «налево». Почему?
Как уже говорилось выше, взгляд вправо соответствует процессу визуального конструирования, – и сконструировать чувство опасности при взгляде направо много проще, чем при взгляде налево. Как следствие, люди слева субъективно кажутся менее опасными, чем справа. Для прохожего человек справа будет более похож на бандита, чем человек слева. А для преступника – человек справа больше смахивает на милиционера, чем человек слева.
Если уж давать совсем злодейские советы, то вырывать из рук прохожего сумочку лучше слева, и снайперу в доме лучше занимать позицию по левую сторону движения кортежа.
Слева не помешает быть зубному врачу, – это уменьшит страх у пациента. А если он все-таки справа, то имеет смысл рассказывать своему пациенту, какими современными и совершенными стали медицинские технологии. В «левом ухе» у пациента этого нет, а вот справа (где желаемое будущее) – сколько угодно.
Если же, напротив, вы хотите подойти максимально угрожающе (актуально в спортивных состязаниях или на «стрелках»), то будет лучше подходить всегда справа. А, возвращаясь к теме допросов, добавлю, что когда следователь стоит с правого бока (или справа, за спиной), то это гораздо больше давит на психику, чем если бы он стоял слева.
Кто там шагает правой?
Хорошее содержание (неожиданный вопрос на пресс-конференции, сильные аргументы на допросе, привлекательные обещания политического лидера) усиливает эффект «права» и «лева», плохое – обесценивает или аннулирует.
От 5 до 10 процентов людей – это левши или скрытые левши, и на них все перечисленные правила и закономерности или не распространяются, или применимы строго до наоборот.
Если работа с людьми для вас – явление массовое, то ориентироваться нужно на правшей, которых большинство. Правые и левые закономерности можно внедрять в самые разные аспекты своей деятельности: это конфигурация торгового зала, размещение товаров на стенде, наклейка на товары ярлыков (скидка, новинка), верстка рекламы, и т.д.
Вит Ценёв , psyberia.ru
Instagram: @alexandr__zubarev