Психология изменений. Часть первая

1. Загадка школьного дневника

Однажды старый знакомый поделился со мной своим странным, на первый взгляд, наблюдением. Он обнаружил, что из двух выходных чувствует себя отдыхающим только в субботу. Воскресный же день проходил под знаком надвигающейся рабочей недели. Чем бы он ни занимался, мысль незаметно перебиралась на дела предстоящего понедельника, порой убегая и дальше по ступенькам дней в дебри нерешенных проблем.

Я предложил знакомому выяснить, как он ориентируется в недельном временном цикле.

– Cкажи, пожалуйста, как ты определяешь, что одно событие произойдет в понедельник, а другое в среду?

– Понедельник – это восьмое число, а среда десятое, – ответил Саша (так звали моего знакомого).

– Какое число будет в пятницу, через неделю?

– Двадцатое, – после минутной паузы ответил он.

– Саша, когда ты считал, то перед твоим внутренним взором была картинка. Я предполагаю, что она-то и помогла тебе определить число. Посчитай еще раз и обрати внимание на возникающий зрительный образ.

– Я вижу раскрытый школьный дневник, – сказал он с удивлением. – На левой страничке сверху вниз расположены «понедельник, вторник и среда». На правой – «четверг, пятница, суббота».

– А где воскресенье? – поинтересовался я.

– Воскресенья нет, – ответил он, разведя в растерянности руками.

– Воскресенья нет в школьном дневнике. А именно этот образ является зрительной опорой для тебя при ориентации в недельном цикле.

– Значит, для меня после субботы начинается понедельник. Выходит, воскресного дня как бы и не существует. Он выпадает из жизни, – проговорил Саша задумчиво, чуть растягивая фразы.

Мы сидели в парке на скамейке. Легкий ветерок покачивал ветви деревьев. Солнечные лучи, пробиваясь сквозь листву, рисовали забавные фигурки на тропинке.

– А можно ли вернуть выходной на законное место? – спросил Саша.

– Можно, а почему же нет, – ответил я. – Вот только, что для тебя означает «законное место»?

Он задумался. Наклонился вперед, локтями оперся о колени, кисти рук сложил у подбородка. Касаясь полусогнутым указательным пальцем губ, стал чуть покачивать головой из стороны в сторону. Постепенно вслед за головой начало раскачиваться и тело.

– Наверное, это день, когда я отдыхаю, – предположил Александр, откинувшись на спинку лавочки и положив локти на ее верхнюю перекладину.

– День, когда ты только отдыхаешь? – повторил я его слова.

Cнова возникла пауза. Cаша качнул головой из стороны в сторону – знак возможного внутреннего разногласия. Сняв руки со спинки лавочки, он оперся ими о сиденье. Наклонившись чуть вперед, приподнял плечи.

– В этот день я еще занимаюсь тем, что нравится, – сказал он каким-то помягчевшим тоном, – читаю книжки по специальности. Но не те, что нужны в текущей работе, а те, которые хочется. Каталог свой оформляю. Могу заняться инкрустацией. Люблю делать разные картинки из кусочков шлифованного дерева. Это тоже отдых, но совсем другой, чем упомянутый раньше.

– Да, разница видна, – заметил я, чуть улыбнувшись. – А еще с чем обычно у тебя связан выходной?

Cаша выпрямил спину, отчего стал чуть выше. Ладонями оперся о колени. Было видно, что мышцы тела напряглись.

– Спортом занимаюсь, – озвучил он молчаливый ответ своего тела. – Зимой на лыжах. Люблю с рюкзачком побродить…

Танец человеческого тела. Это то, что часто ускользает от собеседника. Прячется за пестрой завесой из слов и предложений. Поза, особенности движения… словно открытая книга, готовы рассказать обо всех нюансах изменения психологического состояния. Но в отличии от слов тело выражает не только душевные порывы человека, но и СОЗДАЕТ их. Возвращая кого-либо в определенное состояние важно реконструировать соответствующую позу, ритм движения и дыхания… Все эти проявления как ключ открывают дверь в соответствующий круг переживаний.

– Хорошо, Саша, давай остановимся пока на найденных трех составляющих твоего представления о выходном дне, – предложил я.

– Давай, – согласился Александр.

– Откинься на спинку лавочки, положи локти так, как они лежали несколько минут назад. Находясь в этой позе, представь раскрытый дневник и обрати внимание, где в ряду дней недели расположилось воскресенье?

– Оно находится под субботой, – ответил Саша после короткой паузы. – Это вроде подклеенного к дневнику листочка, неразграфленного линиями на уроки, как все предыдущие дни. Листочек-воскресенье выходит по своим размерам за границы дневника. Когда последний закрывается, то листок сгибается вовнутрь, чтобы не торчал.

– Все ясно. Теперь наклонись чуть вперед, приподними плечи, обопрись ладонями о сиденье, – проговорил я мягким тоном. Вновь воспроизведи картинку раскрытого дневника и найди, где расположился воскресный день?

– Местоположение изменилось, – удивленно заметил Александр. – Лист дневника как бы перевернулся и весь следующий разворот вместо очередной недели занимает воскресенье. Надо же, сколько места оно занимает!

– Ну и еще раз давай поменяем позу, – предложил я. – Выпрями спину, ладони на колени, мышцы напряжены. Картинка раскрытого дневника перед внутренним взором.

– Дневник вообще закрылся, обращен ко мне задней обложкой. Последняя и есть воскресный день. Такое впечатление, будто мои спортивные занятия и все остальное – обрамление, обложка любой недели! Я раньше совершенно не обращал на это внимания. А что означает приклеенный листочек? – вдруг спросил он.

– Как раз этот вопрос я и собираюсь задать. В своем внутреннем мире ты – главный эксперт. Все остальные помощники. Что означает воскресенье в виде приклеенного листочка?

– Не знаю, – последовал короткий ответ.

– Не обязательно знать, – заметил я. – Просто сфантазируй, что бы это могло означать.

– Вероятно, это такой вид отдыха – своеобразный необязательный довесок к моей неделе, – проговорил он задумчиво. – Листочек можно вклеить, а можно и не вклеивать. Его легко оторвать. Он выходит за границы дневника, будто не вписывается в установленный распорядок времени.

– А еще об одном образе выходного что ты можешь сказать? – задал я очередной вопрос.

– Любимые книги, занятия инкрустацией, очевидно, имеют для меня столь же важное значение, что и дела в течение всей рабочей недели. Так можно объяснить, почему картина воскресенья в данном случае занимает целый разворот дневника.

Несколько минут мы молча сидели. Вокруг было тихо. Ветерок, пробегая по листьям деревьев, слегка касался лица, принося свежесть и непередаваемый словами запах разогретого солнцем дерева. На дорожку села бабочка. Ее ярко разукрашенные крылья все время двигались, то складываясь, то раскрываясь. Эти подрагивания напоминали перелистывание страниц дневника, словно каждую секунду открывалась новая неделя с отмеченными заданиями, оценками, записями учителя. Бабочка вдруг вспорхнула с дорожки и села Саше на колено. Мы замерли, наблюдая за ней.

– Похоже на перелистывание дневника, – сказал он тихо. Я чуть заметно кивнул, пытаясь удержать ощущение синхронности мысли. В нем отчетливо присутствовал ритм. Все иные качества были столь экзотичны, что «поймать» их в сетку привычных определений никак не удавалось. Саша снова заговорил:

– Да, мои занятия для себя по выходным – порой единственное, что удерживает от разочарования в профессии. На работе часто неделями делаешь одно и то же, одно и то же…

– Давай сделаем еще один шаг в нашем с тобой конструировании выходного. Сейчас из трех образов создашь один синтетический. Это удобнее сделать через движения тела.

– Как? – спросил он недоуменно.

– Каждому из образов воскресенья соответствует определенная поза. Мне со стороны все положения твоего тела были видны. А ты, вероятно, не осознал существования такой зависимости?

– Нет. Я сосредотачивался на возникающих зрительных картинках, – ответил он.

– Это вполне естественно. Движения нашего тела редко попадают в сферу ясного осознания.

Показав Саше весь рисунок его движений, я предложил как бы покочевать из одного положения в другое. Он несколько раз последовательно воспроизвел все три позы. Затем наклонился вперед, закрыл лицо ладонями и замер. Было заметно, что перед его внутренним взором разворачиваются картины каких-то событий.

– Когда образ стабилизируется, тогда закончится процесс интеграции. Жди, все произойдет само собой.

Некоторое время мы сидели молча. Наконец он качнулся, опустил руки и открыл глаза. После короткой паузы рассказал о своих впечатлениях и результате проделанной процедуры.

В первый момент все три образа возникали поочередно в зависимости от положения тела. Как будто один кадр сменял другой. Но в какой-то миг смена кадров стала происходить быстрее и быстрее. Следующий кадр стал появляться до того, как успевал исчезнуть предыдущий.Картины накладывались одна на другую. И в ту секунду, когда все три образа наложились друг на друга произошел своеобразный взрыв и возник поток цвета и движения. Все это продолжалось несколько минут, пока цвет не начал обретать формы, а движение не замедлилось.Еще через некоторое время картина стабилизировалась. – Перед моим внутренним взором, – рассказывал дальше Саша, – был разворот дневника, окаймленный белой полосой. На том месте, где обычно в дневнике расположен субботний день, находился приклеенный маленький листочек-блокнотик с отрывными листами. – А что это за белая полоса вокруг разворота воскресного дня? – поинтересовался я. – Это то, что осталось от обложки дневника. Она у меня белого цвета, – пояснил Саша. Белая кайма – спортивная рамка, в которую вставлено все остальное содержание воскресного дня.

После этого разговора мы не виделись почти два месяца. Случайно встретившись, я его спросил о результате нашего эксперимента. Он улыбнулся и сказал: «Моя неделя стала длиннее на один день. И этот день – воскресенье.» Мы посмеялись и я заметил в шутку, что в году 56 недель, значит у него прибавилось 52 выходных, а это почти два дополнительных отпуска!

Каждый из нас легко и просто ориентируется в недельном временном цикле. Мы можем представить себе что и в какой последованности произойдет начиная с понедельника и заканчивая выходными. Очевидно, есть нечто помогающее определить место и удаленность во времени тех или иных событий. Часто роль «путеводителя» по лабиринту дней недели принимает на себя образ-представление школьного дневника.

Настоятельная необходимость разбираться в « семидневном хаосе» возникает у ребенка лишь с момента поступления в школу. Дошкольники обычно не знают названия всех дней недели, а уж тем более их последовательности. Будущий первоклассник может во время собеседования в школе верно перечислить вам: «понедельник», «вторник», «среда»… Но делает он это так же, как рассказывает вызубренное по настоянию родителей стихотворение. Маленькие дети не пользуются недельной классификацией временных событий. Она им просто не нужна в повседневной жизни.

Совсем иная ситуация возникает, когда ребенок поступает в школу. Расписание занятий опирается на существующий в нашем обществе семидневный цикл. Каждый день разные уроки, в разной последованности. К уроку нужно подготовить какое-то домашнее задание. Все это вынуждает ребенка быть постоянно в курсе текущего момента времени, планировать свою жизнь на день – два, а то и больше вперед. Школьник испытывает насущную необходимость овладеть способом ориентации в недельном цикле. И главным помощником на этом пути для ученика становится простой школьный дневник. Основное преимущество последнего перед календарем в том, что ребенок дневником постоянно пользуется.

Раскрытая страничка школьного дневника из разряда образов восприятия переходит в категорию образа представления. За годы обучения последний становится очень устойчивым. Он возникает всякий раз, когда появляется необходимость соориентироваться в соответствующем интервале времени. Но, являясь вспомогательным средством, образ постепенно уходит из фокуса сознания на периферию. И взрослый человек обычно не замечает, что же позволяет ему так легко найти нужный момент во времени.

Шаблон школьного дневника (а мы вправе называть этот образ шаблоном, поскольку его роль в жизни человека довольно точно описывается данным термином) широко распространен, но он далеко не единственный. Есть множество иных, порой удивительно причудливых образов-шаблонов недельного цикла. Каждый образ открывает перед его обладателем множество возможностей и в то же время накладывает ряд ограничений на повседневную деятельность, способ мышления, доступные переживания. Образ-представление регулирует и определяет как внешние проявления человека, так и скрытую внутреннюю жизнь. Поэтому важно бывает знать основные его особенности. Иначе, как в случае с Сашой, можно «потерять» день и даже не подозревать об этом.

Шаблон школьного дневника имеет множество интересных нюансов, объясняющих отношение человека к тем или иным дням недели. Все, вероятно, слышали выражение – «понедельник – день тяжелый». Некоторые люди, привычно использующие подобный словесный штамп, в подтверждение ссылаются на свой чувственный опыт затруднений, возникающих в начале недели. Если такого человека попросить обратить внимание на цветовой оттенок соответствующего дня, то часто оказывается, что понедельник видится более темным, чем другие дни недели. Данное различие имеет вполне определенный смысл.

В рамках нашей культурной традиции черный (темный) цвет прочно ассоциирован с переживанием тяжести. В психологии известна иллюзия Шерпантье, названная именем ученого ее открывшего. Суть иллюзии в следующем. Человеку на ладони правой и левой рук кладут одинаковые по весу, форме и размеру предметы (например, шарики). Один предмет белого цвета, другой – черного. Испытуемого просят оценить вес предметов. При этом черный предмет оценивается как более тяжелый, чем белый. Описанная иллюзия есть результат научения. На это указывает тот факт, что у детей до пяти лет она не возникает. Из приведенного примера становиться более понятно, почему темный цвет понедельника в образе-представлении школьного дневника порождает ощущение тяжести этого дня недели.

Оказывается, с названным переживанием можно легко справиться. Вот фрагмент одной консультации, где работа идет в интересующем нас русле.

«Психолог. Виктор, в начале недели Вам бывает непросто включиться в работу. Я правильно понял? Виктор. Вот именно. Понедельник день ТЯЖЕЛЫЙ. У меня все в этот день ВАЛИТСЯ из рук. Очень быстро устаю.Какая-то ТЯЖЕСТЬ во всем теле. Настроение ПОДАВЛЕННОЕ. Такое ощущение, будто жизнь КАТКОМ по мне прошла. П. Малоприятное переживание. В. МРАК сплошной. П. Виктор, давайте вернемся к Вашему образу недели. В. К дневнику, что ли? П. Да. Обратите внимание, отличается чем-либо этот день от всех остальных? Цветовой оттенок, яркость, размеры… В. Понедельник ТЕМНЕЕ всех остальных дней. Он какой-то мрачный. И еще у него ядовито-зеленый оттенок. Странно, как я сразу этого не заметил. П. Вы и образ дневника раньше не замечали. Это общая закономерность работы нашей психики. В фокусе сознания находится то на что мы нацелены, а остальное плохо или вообще не осознается. Виктор, понедельник соседствует с выходными днями. Они очень близки и тесно соприкасаются. Выходные у вас какой имеют оттенок? В. Они светло-желтые. Как будто освещены солнцем. П. Представьте, что солнечный свет с выходных распространяется и на понедельник. (Пауза). В. У меня не получается. П. Что мешает проникнуть свету? В. Перегородка между днями. П. Посмотрите, что будет если перегородку убрать. (Психолог делает отодвигающие движения руками в поле зрения Виктора). В. Свет падает на понедельник откуда-то сверху. Начало дня очень светлое, почти как в выходные. До середины светло и день сохраняет желтый оттенок. А остаток дня просто перестал быть темным. П. И как вы себя ощущаете по поводу предстоящего понедельника? Допустите, что он наступил. Мысленно пройдитесь по нему от начала и до конца и обратите внимание на свои переживания. (Пауза). В. Я прошелся по всему дню. Основное, что изменилось – исчезло ощущение тяжести. П. Замечательно. Оно-то Вас больше всего и не устраивало? В. Да. Это вызывало дискомфорт. Казалось, будто все плохо, а когда чувство тяжести исчезло, остальное и СВЕТЛЕЕ выглядит. П. Через несколько дней можете ощутить результат нашей работы на деле…»

Приблизительно через месяц – полтора я встретил Виктора и поинтересовался, как он чувствует себя в понедельник. Он задумался и, казалось не совсем понимал, о чем его спрашивают. Пришлось напомнить соответствующий фрагмент нашей работы. Мы с Виктором осуществили целый ряд изменений его способа восприятия собственной жизни. Проблема недельного цикла возникла на завершающем этапе всех трансформаций, когда уже проверяли экологичность производимых изменений, то есть их соответствие и приемлимость для иных сторон личности и организма человека в целом. Вспомнив, о чем идет речь, Виктор, как бы мимоходом сказал, что самое приятное – это ощущение праздничности, с которым он просыпается утром в понедельник. Такое своеобразное переживание в самом начале недели окрашивает все последующие рабочие дни. Что безусловно лучше, чем чувство тяжести и придавленности. Таков был его ответ в моем вольном пересказе.

Если снова вернуться к записи беседы с Виктором, то можно обнаружить ряд интересных особенностей. Рассказывая о своих переживаниях в первый день рабочей недели, он употребляет слова, указывающие на характер и специфику ощущений. Так Виктор говорит о «тяжести», «валится из рук», «подавленность», «устаю», «катком по мне». В ответ на фразу психолога он бросает выражение «мрак сплошной». Все эти слова буквально описывают особенности образа представления и действие последнего на эмоциональную сферу. Достаточно немного внимания к форме высказываний человека и его внутренние процессы предстанут перед вами без покрывал видимости, как бы обнаженными.

На консультацию пришла женщина по поводу сильных приступов беспокойства и тревоги. Она обращалась уже к нескольким специалистам, но результат каждый раз оказывался лишь временным. Буквально в течение недели все возвращалось на свои места. Именно на эту периодичность я и обратил внимание. Женщина приходила на консультацию два раза в неделю во вторник и пятницу. Ее поведение на первой встрече разительно отличалось от второй. Во вторник она жаловалась на свое состояние, выглядела больной, кашляла. В пятницу это был совсем другой человек – бодрый, веселый, жизнерадостный, совершенно здоровый, без каких-либо признаков беспокойства и тревоги. Она благодарила за оказанную помощь и выражала надежду, что в этот раз ее изменения необратимы.

Если бы я не знал, что женщина уже безуспешно обращалась к нескольким специалистам, возможно мы бы расстались после второй встречи. Но отсутствие результатов работы людей, которые были мне известны как хорошие профессионалы и разительный контраст между ее состоянием на одной и другой встречах, подтолкнули к продолжению наших консультаций. Когда на следующей неделе все повторилось – угнетенное состояние во вторник и жизнерадостное в пятницу – стала очевидной цикличность изменений. Мы обратились к анализу ее способа кодирования времени.

Жннщина пользовалась шаблоном школьного дневника, сортируя дни недельного цикла. Однако шаблон оказался довольно своеобразно трансформирован. Понедельник и вторник содержали в себе всего одну строчку. Зато среда занимала все оставшееся место и включала полтора десятка строк. Остальные дни недели были как в обычном дневнике – с равным количеством строчек.

Мне стало интересно и захотелось узнать причины столь кординальной трансформации. Я стал расспрашивать об особенностях ее жизни. Оказалось, что женщина почти два десятка лет проработала диспетчером, а режим труда на данном производстве существенно отличался от обычного восьмичасового рабочего дня. В понедельник и вторник она работала по двенадцать часов – с восьми утра и до восьми вечера. Вставала утром, завтракала и уходила на работу. Возвращалась вечером, ужинала и ложилась спать. В эти два дня никаких других дел она не затевала и все откладывала на среду, которая была выходным. Естественно, за два дня накапливалось множество разных забот и проблем. Они-то и требовали каждая свою отдельную строку. Остальные дни протекали в обычном восьмичасовом режиме работы.

Когда все это нам открылось, то мы оба подивились и порадовались изумительным способностям нашей психики к изменениям в соответствии с условиями жизни. Сложности возникли после того, как моя собеседница переехала в новую квартиру и сменила место работы. На новом месте был обычный режим труда – ежедневно по восемь часов. И тут-то у нее появилась тревога, ощущение сильнейшего дискомфорта, затрудненность дыхания и кашель… Понятно, что все это беспокоило мою посетительницу лишь в первые два дня недели.

Интересно, как она описывала свое состояние. Женщина говорила о «стесненности», «задавленности», «придавленности», «привязанности», «зажатости» и так далее. Естественно, будешь стесненным, когда у тебя всего одна строка-позиция на весь день, а дел множество. Еще раз отметим: человек намного чаще, чем об этом принято думать, без обиняков, говорит о накатившихся переживаниях, раскравает перед нами свой внутренний мир. Важно уметь слушать! Ведь каждому дан слух, почему же не каждый слышит? Изменение образа-шаблона, которое я помог ей осуществить было в общем-то простым. Мы добавили к понедельнику и вторнику еще по несколько строк. Среду «трогать» не стали, поскольку встретили «возражение» со стороны какой-то части ее личности. «Возражение» выразилось в ощущении легкого дискомфорта и своеобразной потере пространственной ориентации, как только мы стали убавлять строки у третьего дня недели. Пришлось «наростить» дневник сверху, чтобы нашлось место для новых строк у первых двух дней недели. Эти манупуляции с образом-представлением позволили снять все ее жалобы.

Особо хотелось бы остановиться на затрудненности дыхания и кашле. Женщина считала их проявлением какого-то заболевания и по этому поводу обращалась к врачам. Насколько я понял с ее слов, диагноз так и не был поставлен. Лечение протекало по нескольким направлениям, но безрезультатно. После изменения образа-шаблона недели и затрудненность дыхания, и кашель перестали беспокоить. Прошло уже около полгода с тех встреч, но ни то, ни другое ни разу о себе не заявили.

Опыт показывает, что очень часто работа с психологическими проблемами человека ведет к изменениюм состояния его здоровья. Широко известно, что значительная часть болезней человека относится к разряду психосоматическим. Принято считать, будто глубинная причина этих болезней кроется в перенесенных психологических травмах, внутренних и внешних конфликтах, застойных эмоциональных состояниях, разрушающих наше тело. Описанный выше случай раскрывает еще один источник возможных психосоматических заболеваний. Выражаясь очень обобщенно, у женщины было несоответствие между закрепившимся способом отражения жизненной ситуации и реальным положением дел. Другими словами, ее карта (образ) мира не соответствовала действительному миру (территории) с его требованиями к человеку, что и порождало все проблемы вплоть до телесных нарушений. Получается очень интересный вывод, что сформировавшиеся в определенных условиях жизни познавательные механизмы психического отражения адекватные этим условиям в изменившейся ситуации могут стать причиной психологического неблагополучия человека, а затем и его заболеваний.

В подавляющем числе случаев наша психика осуществляет необходимые изменения приспособительного характера без какого-либо вмешательства со стороны. Иначе человеческий род давно бы вымер. В экспериментах, консультативной практике, да и просто в жизни часто приходиться сталкиваться с явлением саморегуляции нашего внутреннего мира. В контексте темы можно привести следующий занимательный пример.

В одном из наших исследований участвовала девушка в роли испытуемой. Она использовала шаблон школьного дневника как способ ориентации в недельном временном цикле. Девушка училась на вечернем отделении университета и днем работала. Студенты-вечерники учатся четыре дня в неделю. Кроме субботы и воскресенья у них есть еще один свободный от учебы день. Этим днем может быть любой из пяти рабочих. Изложенные сведения помогают понять особенности трансформации ее образа-представления недели, выявленные в ходе эксперимента.

Страничка школьного дневника имела следующий вид. Четыре из пяти рабочих дней были посередине разделены на верхнюю и нижнюю половины. Каждая из половин содержала по нескольку строк. Только четверг не имел средней полосы. Именно он и был днем свободным от занятий. В четверг она ходила только на работу. Остальные дни с утра девушка работала, а вечером шла в университет на занятия. Получалось, что эти дни распадались как бы на два больших, относительно самостоятельных дела. Данная ситуация и фиксировалась в образе. Через год девушка уже училась на следующем курсе и свободной от занятий была среда. Именно последняя и оказалась днем без разделяющей полосы.В свою очередь, четверг, наоборот, приобрел подобную линию деления. Еще через год образ опять изменился, причем согласно прежней закономерности. Свободным стал вторник. Соответственно, этот день был без разделяющей полосы. Ну, а среда вновь обрела две половинки.

Образы, превратившиеся в результате процесса обобщения в шаблон, могут регулировать течение человеческой жизни в продолжение довольно длительных промежутков времени. Я случайно встретил бывшую испытуемую почти через два года после окончания учебы. Расспросил, как она живет, где работает, чем увлекается. Оказалось, что два раза в неделю, по вечерам, она ходит на курсы художественной вышивки и за время после университета успела трижды закончить различные курсы. Еще два вечера девушка посвящает походам в театр, кино или встречам с друзьями. Один вечер проходит в кругу семьи. При этом она днем, естественно, работает. Вот так сложившийся образ недели задает ритм жизни.

Кто не слышал выражения – «с понедельника начинаю новую жизнь». У большинства моих знакомых попытка это сделать заканчивалась «возвращением на круги своя». Правда, некоторым подобная игра очень нравится и они после очередной неудачи снова с надеждой ждут нового понедельника. Если проходит третий, четвертый, десятый понедельник, а дело так и не сдвинулось, я начинаю вспоминать Фрейда с его теорией механизмов психологической защиты. А мой знакомый нашел точное название подобной защиты – лень. Можно, конечно, поспорить: лень – это скорее нравственная, чем психологическая категория. Но, с другой стороны, лень ведь тоже опирается на какие-то психологические механизмы, обеспечивающие ее «безбедное» существование у отдельных представителей человеческого рода. Лень – большущая обжора. Она питается временем, временем нашей жизни. И чем больше съест, тем ленивее становится человек.

Но наш разговор не о лени, а на иную тему. Лично я встречал несколько человек, которые действительно начинали новое дело именно с понедельника. Причем подобные начинания имели успешное продолжение. Всегда интересно узнать, как «устроен» человек, добивающийся результатов, которому сопутствует удача, кто умеет достигать поставленных целей. Он что-то делает иначе, чем тот, кто привычно проигрывает. Что же это такое? Вот вопрос, заставляющий часами бродить по лабиринтам неизвестного. Зато какое наслаждение, когда в конце концов удается понять психологический механизм удачливости. Хочется сразу оговориться, обычно подобные механизмы носят КОНТЕКСТУАЛЬНЫЙ характер. Что это означает? Контекстуальность имеет две стороны. Во-первых, психологический механизм гармонично вписывается в общую структуру субъективного опыта человека, усиливая его способности и возможности. Во-вторых, данный способ думать, чувствовать, действовать, переживать приносит успех в некоторой конкретной жизненной ситуации. У другого человека, обладающего иной структурой внутреннего опыта, или в иных внешних условиях действия этот же механизм не будет приводить к успешному результату.

Иногда удается обнаружить и описать психологический механизм, работающий вне контекста или обладающий очень широким контекстом, т.е. приводящий к успеху во множестве различных ситуаций. Люди удачливые часто обладают такими генерализованными (обобщенными) механизмами, и в этом одно из их отличий.

Умение принять решение и немедленно действовать в соответствии с ним – важнейшая предпосылка успеха. У каждого есть опыт «откладывания на потом» хороших, важных, а порой и срочных дел. Мы здесь говорим о недельном цикле, поэтому и остановимся на анализе психологических механизмов выделенной способности на примере образа-шаблона недели.

C молодым человеком я познакомился на нашем семинаре, посвященном субмодальностям (одно из направлений в нейро-лингвистическом программировании). Его звали Игорь. Игорь активно работал во время занятий, часто добиваясь неординарных результатов. Мы его запомнили и пригласили на следующий семинар. Два дня Игоря не было слышно, а на третий он стал очень активным, как и раньше. Третий день был понедельником. Я отнес эту пассивность на счет выходных, но уже тогда подумал, что надо бы поинтересоваться его недельным шаблоном. Третий раз мы с Игорем встретились во время десятидневного коммуникативного тренинга. Работать в полную силу он начал на шестой день занятий. И этот день был понедельником.

Сразу после тренинга я спросил у Игоря, что ему мешало включиться в работу раньше. Он ответил, что его отвлекали мысли о прочих делах и обязанностях, не связанные с занятиями. В ответ на просьбу назвать, какое число будет в среду через неделю, Игорь поднял глаза вверх и через полминуты дал ответ. Я попросил его назвать число месяца в следующий вторник и одновременно обратить внимание на образ, возникающий перед внутренним взором. Этим образом оказался школьный дневник.

Недельный шаблон Игоря имел интересную особенностью: место понедельника занимал линованный белый листочек. Последний не был чем-то наклеенным сверху, а представлял собой часть страницы дневника. Основная особенность данной части состояла в том, что она белая. Иные дни недели не имели этого качества, хотя некоторые обладали различными цветовыми оттенками.

Традиционно существует определяемая культурой интерпретация цвета. Белый считается цветом начала. Он содержит в себе все остальные цвета радуги. Это можно обнаружить, пропустив пучок белого света через соответствующую призму. Белый – развилка семи дорог. То же значение имеет белый наряд невесты, начало для нее новой жизни. Кстати, в Японии цвет траура – белый. Японцы тем самым выражают свое убеждение, что для умершего начался новый этап бытия. Этот же цвет содержит в себе избыточный запас энергии, так необходимый для любых начинаний. Недаром говорят: «раскалиться добела».

Мы пригласили Игоря в качестве испытуемого в наше исследование способов ориентации человека во времени своей жизни. Довольно долгая совместная работа в рамках этого направления позволила выявить много интересного, о чем я и собираюсь здесь рассказать. Речь далее идет об образе-шаблоне школьного дневника. Для простоты изложения я буду опускать, где возможно, слово «образ» и говорить о днях недели.

Понедельник у Игоря выполнял роль инстанции по выявлению новых начинаний в жизни. Если ничего нового он в этот день не делал, то листочек так и оставался белым. Но если Игорь брался за что-то новое, то понедельник окрашивался в какой– либо цвет. Причем последний мог быть любым. Вероятно, цвет зависел от характера дела, за которое он принимался.

Другая интересная особенность. Как только оказывалось выявленным новое занятие, о чем свидетельствовало появление окрашенности понедельника, так сразу во всех остальных днях недели происходили определенные трансформации. А именно: одна из строк в каждом из оставшихся пяти дней окрашивалась в соответствующий понедельнику цвет, обозначая тем самым, что этим делом он будет заниматься до конца недели. И внутри каждого дня как бы «резервируется» необходимое время.

Если же Игорь решался на два начинания сразу, то первый день недели становился двухцветным. Эти же цвета появлялись в палитре остальных дней со вторника по субботу. Соответственно, три начинания делали понедельник трехцветным, с последующим изменением всей недельной гаммы. Возможно, данная закономерность прослеживалась бы и дальше, но мы это экспериментально не проверяли.

Еще один штрих описанного психологического механизма. Если новым делом Игорь начинал заниматься в любой другой день недели, исключая понедельник, то никаких трансформаций образа-шаблона не происходило. Субъективно реализация начинания переживалась как большая трудность. Все время что-то отвлекало, не давая сосредоточиться на новом занятии. Однако, лишь только дело доходило до понедельника, все кардинально менялось. Он быстро продвигался вперед, испытывая при этом позитивные эмоции.

Мы подробно описали один случай, однако выделенный психологический механизм не является ни широко распространенным, ни уникальным. Есть варианты, содержательно напоминающие вышерассмотренный. Например, у одной девушки белым цветом была окрашена пятница, а не понедельник. На семинаре нам встретился мужчина, который белой видел вторую половину среды. Правомерно предположить, что любой день недели или его часть могут иметь соответствующий оттенок и выступать в роли промежутка времени наиболее благоприятного для начинания новых дел. Еще раз напомним, что во всех случаях мы ведем речь об образе– представлении недельного цикла. Наш разговор касается шаблона школьного дневника.

Чтобы у читателя не сложилось превратное представление, что именно белый цвет определяет способность активно начинать новые дела, приведем еще один вариант соответствующего механизма. Вероятно, все слышали выражение «начать с чистого листа». Обычно оно воспринимается как метафора. Но у некоторых людей эта фраза является довольно точным описанием соответствующего психологического механизма. Однажды, отдыхая на турбазе, я познакомился с молодым человеком, обладавшим своеобразной субъективной организацией способа сортировки времени. Для ориентации в недельном цикле он пользовался образом-представлением школьного дневника. Понедельник отличался от остальных дней одной особенностью. Первый день недели представлял из себя чистый лист, тогда как все остальные дни оказались разлинованы. Парня легко было соблазнить в поход за грибами или на рыбалку именно по понедельникам. В остальные дни простого предложения чем-то заняться явно не хватало и приходилось прибегать к дополнительным мотивирующим аргументам.

Можно задать вопрос: а сколь долго человек будет заниматься новым делом? На сколько хватит его «запала»? Знание особенностей строения образа-шаблона позволяет сделать достаточно достоверный прогноз. Так, молодой человек с турбазы уже во вторник терял всякий интерес к начинаниям предыдущего дня. Сколько я ни пытался найти у него механизм передачи эстафеты начинаний понедельника другим дням недели, мне так и не удалось это сделать. В случае с Игорем, приведенным выше, такой механизм существовал. Речь идет о кодировании цветом. Уже упоминалось, что вслед за изменением цвета понедельника соответственно менялся цвет одной строки в каждом из остальных дней недели. Игорь мог систематически заниматься вновь начатым в течение недели. Но для следующего понедельника это дело было уже не новым, и его цветовая гамма растворялась в глубине белого. Постепенно терялся интерес к осуществлению намерений и зачастую они просто забывались.

Возникает резонный вопрос: «Но ведь были же дела, которыми Игорь занимался больше, чем одна неделя?» Конечно, некоторые занятия длятся месяцы и годы, однако они реализуются посредством иных психологических механизмов. Последние связаны с работой других уровней ориентации человека во времени своей жизни. Мы вернемся к этой проблеме, когда обратимся к анализу соответствующих сторон психического.

Существуют ли у детей дошкольного возраста представления о недельном цикле? Как отличают маленькие дети один день недели от другого? На поставленные вопросы оказалось не так-то просто найти ответ. Все упирается в особенности психического развития ребенка. То, что легко дается взрослому, бывает порой почти недоступно ребенку. По этой причине многие методы изучения представлений взрослых не применимы в случае работы с детьми.

Так, у малышей первых двух-трех лет жизни представления, как таковые, не сформировались. В данном возрасте очень легко отвлечь ребенка от любого занятия. Иной раз достаточно развернуть его лицом к другому предмету или игрушке и ребенок тут же забывает, чем был только что занят. Взрослые успешно пользуются данным приемом, отвлекая от одних занятий и обращая внимание на другие. Кстати, таким «невинным» способом осуществляется регуляция психического развития ребенка, выстраивается ИЗБИРАТЕЛЬНОСТЬ его внутренней жизни.

Память малыша «сиюминутна», как особый психический процесс она еще не сформиривана. Однако по мере взросления память все больше выделяется из восприятия. У детей продолжает развиваться способность к узнаванию при повторном восприятии, а затем и к воспроизведению ранее пережитых событий. И наконец, в пять-шесть лет появляются достаточно полные ПРЕДСТАВЛЕНИЯ памяти. Одновременно на основе образного мышления начинает развиваться ОБРАЗНО-СХЕМАТИЧЕСКОЕ.

Представления о тех или иных жизненных событиях обобщаются, превращаясь в образ-схему. Последний включается в процесс мышления и начинает регулировать поведение и переживания ребенка.

У детей за год-два до школы активно формируется произвольность поведения, его относительная независимость от случайных воздействий окружающего мира. В этом возрасте ребенок уже знаком со своими возможностями, он сам ставит цели действия и находит средства для их достижения. У него появляется способность самому ПЛАНИРОВАТЬ свои поступки и осуществлять над ними самоконтроль. Именно ПЛАНИРОВАНИЕ предполагает умение ОРИЕНТИРОВАТЬСЯ во времени. Начинают формироваться образы-схемы различных по длительности временных циклов.

Как же можно обнаружить подобные схемы? Ведь особенность образов, которые создает ребенок, состоит в том, что они обычно не могут существовать самостоятельно. Им нужна ВНЕШНЯЯ ОПОРА в деятельности. Оказывается, очень многие занятия ребенка служат такой опорой, например, рисунок.

Существует большое количество рисуночных тестов. Скажем, малыша просят изобразить на бумаге собственную семью. Рисуя близких людей, ребенок одновременно воссоздает особенности отношений с окружающими. Это обнаруживается при анализе разного рода деталей изображения. Цветовая гамма, местоположение и взаиморасположение людей, животных, их размеры и формы, – буквально каждый штрих несет массу информации. За всем этим скрываются образы-схемы: результат обобщений ребенком своего жизненного опыта.

Иногда эти обобщения односторонни и поэтому ошибочны, но тем не менее они управляют поведением малыша, его способом восприятия мира. Так, в одном эксперименте перед дошкольником ставили стакан с водой и узкую, высокую стеклянную колбу. На его глазах воду из стакана переливали в колбу, затем спрашивали: «Где больше воды?» Дети, указывая на колбу, говорили, что в ней больше. За этим ответом кроется представление типа: высокий значит большой; чем выше, тем больше. Верное в одних случаях, оно ошибочно в других. Категории «высокий», «большой» еще не дифференцированы, «слипаются» в одно. И все же они уже существуют.

Описанный эксперимент – лишь один из множества аналогичных. Он позволяет сделать несколько интересных замечаний: так, наглядность процедуры опыта указывает, что названные обобщения существуют на уровне зрительного восприятия. Ребенок буквально видит высокое большим, а большое высоким. Этим объясняется, кстати, целый ряд распространенных детских иллюзий. Данная особенность восприятия проявляется и в рисунках малышей. Ведь взрослых (больших) рисуют высокими, а детей (маленьких) – низкими. И если ребенок нарисовал себя одинакового роста с мамой и папой, то это указывает на его внутреннюю позицию – ощущение себя взрослым в отношениях с родителями.

Конечно, мы обсуждали лишь один штрих, одну цепочку наблюдений и размышлений о строении мира по имени «психика». Создается впечатление, что он укрыт от нас покрывалом, сотканным из великого множества вещей и событий. И все же это только впечатление, видимость. На самом деле каждая черточка проявляет бесконечное многообразие удивительной конструкции внутренней вселенной человека.

Вернемся к теме нашего разговора. Рисунок вполне может выступать в качестве той внешней опоры деятельности, которая позволяет выявить особенности образа-представления недельного временного цикла у детей. Процедура подобного эксперимента выглядит довольно незатейливо. Ребенку пяти-шести лет дается лист бумаги и набор цветных карандашей. Если малыш знаком с названиями дней недели, то можно попросить: «Нарисуй, пожалуйста, понедельник (или другой любой день)». Если же обнаруживается, что ребенок еще плохо знает названия, то инструкция будет звучать чуть иначе: «Нарисуй, пожалуйста, выходной» или «Нарисуй, пожалуйста, обычный день» (будний день, невыходной и т.д.) в зависимости от того, каким словом малыш лучше «владеет».

Рассказывать о рисунке – дело неблагодарное, его надо видеть. Поэтому мы не будем останавливаться без особой необходимости на подобного рода описаниях. Приведем лишь наиболее интересные наблюдения из серии проведенных игр-экспериментов, ведь именно как игра подавалась детям вся процедура опыта.

Анализ рисунков позволил обнаружить, что у детей в этом возрасте неделя делится на два больших временных отрезка. Один отрезок – это выходные, другой – все остальные дни недели. Причем внутри данных промежутков времени часто отсутствует какая-либо дифференциация. Для ребенка как бы существуют всего два «дня» в неделе. Что интересно, продолжительность их относительно друг друга бывает разной. Довольно часто «день», включающий пять рабочих, субъективно воспринимается ребенком равным выходному. А иногда последний представляется малышу даже более длительным. Это отчетливо обнаруживается в характере рисунков, деталях изображения, цветовой гамме, выбранном сюжете. Тот же вывод позволяют сделать и комментарии авторов к своим картинкам.

Например, рисунок мальчика пяти лет, посвященный выходному, занимает весь лист, равный развернутому тетрадному. Картинка включает одиннадцать содержательных фрагментов и более ста деталей. При рисовании был использован весь набор предложенных цветных карандашей. Изображение же «рабочего дня» занимает лишь нижний левый угол и насчитывает три содержательных фрагмента, и чуть больше двух десятков деталей. Ребенок использовал четыре карандаша разных цветов из двенадцати имеющихся. Рассказ мальчика о первом рисунке был почти в пять раз длиннее по времени, чем о втором. При этом резко отличались эмоциональный тон рассказов, использованная лексика и грамматические формы. Восьми временным терминам, прозвучавшим в первом случае, соответствовало лишь три во втором. И это далеко неполный перечень различий.

Конечно, не всегда удается получить столь отчетливые характеристики представлений ребенка об изучаемых временных циклах. Многое зависит от неконтролируемых в эксперименте факторов, влияние которых обнаруживается в ходе длительного сбора информации. Имеют значение и возникающие отношения между малышом и экспериментатором. Наконец, дети столь же различны, как и взрослые, и потому одно и то же качество может у них проявляться десятками уникальных способов. К сожалению, порой не удается обнаружить и зафиксировать соответствующий вариант поведения или реакции ребенка. Правда, в данном случае речь уже идет о проблемах экспериментатора. Ведь если он что-то не видит, то это его характеристика, а не наблюдаемого явления.

Другая интересная особенность детских представлений о времени отчетливо проявилась в эксперименте с девочкой четырех с половиной лет. Ее рисунок «рабочего дня» включал, в основном, эпизоды детсадовской жизни. Комментируя картинку, она, указывая на отдельные фрагменты, говорила: «А это у меня выходной. Здесь опять выходной.» Получалось так, будто любой день недели может содержать внутри себя другие дни. Временные события оказываются перемешанными, но перемешанными по определенному правилу. Объясняя, почему внутри « рабочего дня» находятся несколько выходных, девочка ссылалась на тождественность каких-либо событий или вещей. Так, если что-то из жизни в садике совпадало с занятиями дома, то оно и называлось «выходным». Например, поясняя соответствующий фрагмент рисунка, она говорила, что в эту игру играет и в садике, и дома с мамой.

Мы уже отмечали, что представления начинают формироваться у детей с момента вычленения памяти как особого психологического процесса из восприятия. Восприятие в каком-то смысле одномоментно, сиюминутно, оно не имеет временного статуса. Память же воссоздает существенно иное измерение действительности. Она дает возможность заглянуть в зеркало прошлого и впервые отличить себя от себя, обнаружив различия. Не случайно начало формирования памяти и возникновение самосознания ребенка почти совпадает по времени в процессе развития. И чем обширнее память, тем больше становится доступным человеку в отражении текущего момента настоящего. Появляется ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНОСТЬ СОБЫТИЙ.

Взгляд на нашу жизнь как на череду событий позволяет сделать шаг к объяснению своеобразия детских представлений о времени. В психологии давно известен тот факт, что отрезки времени, не заполненные впечатлениями, тянутся очень медленно, но при воспоминании о них кажутся быстро промелькнувшими. С другой стороны, время, заполненное разнообразными событиями, проходит незаметно, но в дальнейшем оценивается как весьма длительное. Череда впечатлений, насыщенность ими жизни безусловно влияют на ощущение человеком течения времени.

Дети воспринимают мир очень конкретно. Для них еще не существует абстрактного времени. Оно возникает как отражение факта чередования игр, еды, сна, прогулок и т.д. Другими словами, последовательность событий, зафиксированная в памяти, создает временное измерение действительности. На наш взгляд, именно так можно подойти к объяснению загадочных трансформаций реального времени в образе-представлении ребенка. Становится понятным, что насыщенные событиями два выходных дня действительно могут оказаться длиннее, ЧЕМ ПЯТЬ ОДНООБРАЗНО ТЕКУЩИХ РАБОЧИХ.

Наши наблюдения и эксперименты позволяют сделать несколько достоверных предположений об особенностях ориентации детей дошкольного возраста в недельном временном цикле. Так, представление ребенком какого-либо дня недели выражается в образе конкретного предмета или явления в жизни малыша. Например, у мальчика шести лет при разговоре об обычном будничном дне «всплывал» образ здания детского сада, в который он ходил. Когда же речь шла о выходном, ребенку представлялась его комната дома, а в ней мама и папа.

Интересная особенность: у малыша существовала разница между тем, как виделось здание детского сада, если речь шла о понедельнике, и тем, как оно представлялось, когда говорили о пятнице. В образе первого дня недели здание было очень близко, а сам он стоял перед калиткой садика. В представлении последнего рабочего дня детский сад виделся удаленным и как бы с крыши одного из соседних домов. Это отличие позволяло малышу более-менее точно оценить: скоро ли выходной.

Представления отражают реальную жизнь человека.Конечно, не как обычное зеркало, не один к одному, а по своим законам. Разница между буднями, когда мальчик ходит в садик, не столь велика, как между ними и выходными. Именно это фиксирует образ. В одном случае меняется лишь ракурс взгляда на предмет, в другом – происходит перемена содержания образа в целом.

Знание содержательной стороны образа-представления ребенка часто позволяет понять особенность его реакции на какую-либо ситуацию. Моих знакомых поставило в тупик странное поведение их сына. Ребенок отчаянно не хотел идти утром в садик. Проснувшись и осознав, что на дворе обычный день, он начинал плакать. И плакал с переменной громкостью вплоть до ворот детского садика. Переступая порог последнего, начинал улыбаться, слезы высыхали за полминуты. Родители даже специально оставались, чтобы посмотреть, как он ведет себя в группе. Мальчик играл с друзьями, смеялся, был очень подвижен. Казалось, что утренняя скорбь просто не могла поселиться в душе этого весельчака, а все его слезы лишь приснились маме с папой.

В поисках причин поведения малыша мы, среди прочего, обратились к анализу его образов-представлений различных дней недели. Выяснилось, что обычный будничный день был связан с образом сцены «тихого часа» в родном садике. Мальчик оказался подвижным, легко возбудимым ребенком, поэтому он с трудом засыпал днем. На почве сложности с дневным сном у малыша часто возникали конфликты с воспитательницей. Его ругали, наказывали, обещали пожаловаться родителям и так далее. В связи с этим вполне естественно, что сцена дневного сна вызывала у ребенка целую гамму отрицательных переживаний, когда он вспоминал ее утром. Пугающий образ преследовал его вплоть до порога садика. Но за порогом образ разрушался, как говорится, не выдержав проверку практикой. Все это порождало внешне наблюдаемое поведение.

Помочь малышу оказалось довольно легко. Мы спросили у мальчика, что ему нравится в садике. Ребенок рассказал о множестве интересных и привлекательных занятий. Из приведенного набора выбрали ситуацию, наиболее подходящую к утренним сборам. И на место унылой картины поместили образ притягательного занятия.

С целью замены образов-представлений у малыша мы сконструировали игру в «веселое утро». Предварительно ребенок нарисовал картины беспокоящей и привлекательной ситуаций. Оба рисунка были закреплены на противоположных сторонах вращающегося настольного зеркала. Лист с рисунком полностью закрывал зеркальную поверхность. Мальчик садился на стул и притворялся спящим, прикрывая глаза. Перед ним на столе стояло зеркало, повернутое рисунком беспокоящего образа. Наступало «утро» и малыш «просыпался». Открыв глаза, в первое мгновение он видел свою картинку «тихого часа», а в следующую секунду зеркало переворачивалось, и становился доступным взору рисунок привлекательной ситуации.

В игру «веселое утро» мы играли минут тридцать – сорок. Заметим, что все это время у ребенка поддерживалось действительно веселое настроение и интерес к происходящему. По мере увеличения количества повторов время предъявления беспокоящей картинки последовательно сокращалось. Последние несколько игр проводились так, что ребенок, открывая глаза, мог видеть только момент переворачивания зеркала. Он терял зрительный доступ к беспокоящему рисунку. Взгляду мальчика открывалась сразу картина привлекательного занятия.

Анализируя особенности представлений ребенка о недельном цикле, мы обнаружили, что неделя для него делится на три части-дня. Два дня относились к обычным, будничным, а один был выходным. После коррекции представлений малыша, отмеченная особенность проявилась неожиданным результатом: мальчик просыпался с хорошим настроением в понедельник, вторник и среду. А в четверг и пятницу он снова плакал по утрам. Осуществляя изменения, мы предполагали, что произойдет генерализация (обобщение) и перенос результата с первого дня на второй. Однако в силу специфики возраста ожидаемого не случилось. Мышление ребенка в пять лет еще только начинает формироваться, по этой причине все мыслительные операции (а обобщение – одна из них) слабо развиты. Пришлось вернуться к процедуре «веселое утро» и произвести изменения с образом-представлением второго будничного дня.

Образы-представления маленьких детей существенно отличаются от представлений взрослых. Разница определяется закономерностями развития психики ребенка на данном возрастном этапе. Воспоминания у детей, как и представления будущего, формируются на основе восприятия. Образ воспоминания ребенка – это как бы задержавшийся на некоторое время образ восприятия. Соответственно, он обладает всеми характеристиками последнего: яркость, цветовая гамма, насыщенность, устойчивость, многообразие деталей и так далее. Недаром у детей часто встречается то, что в психологии называют эйдетической памятью. Последняя характеризуется воспроизведением во всех деталях образов предметов и явлений, не действующих в данный момент на органы чувств человека. Эйдетические образы отличаются от обычных тем, что люди продолжают воспринимать предмет в его отсутствие.

Подобная особенность образов маленьких детей приводит к ряду интереснейших последствий. Так, мир ребенка, когда он обращается к прошлому, мечтает о будущем, фантазирует, столь же ярок и насыщен, как и момент восприятия настоящего. Детство не бывает тусклым! Бесцветная жизнь – привилегия взрослых. У них «сочным» оказывается лишь мгновение настоящего. А все остальное – эшелоны памяти, громады раздумий о будущем – как выцветшая на солнце обложка книги.

Да и мгновение настоящего люди, ушедшие из детства, часто не ценят. Обратите внимание, ребенок живет настоящим. Его не соблазняют радости завтрашнего дня. Взрослые же готовы вечно обманываться сладостью будущего. Дети хотят все сейчас. Это не мудрость и не примитивность, просто они так «устроены». Сама природа делает малышам царский подарок – она дарит им НАСТОЯЩУЮ жизнь. Как-то мой знакомый купил своей четырехлетней дочке две жевательные резинки. Он дал ей обе и сказал: «Одну – сейчас, а вторую – завтра.» Девочка, пожевав минут десять первую сладость, естественно, не утерпела и засунула в рот вторую. Папа с мамой даже слегка обиделись на нее за этот поступок. А ведь иначе и быть не могло. Ну, нет для четырехлетнего ребенка завтра! Вот подрастет, тогда и научится откладывать приятное на потом. Иной раз начинает казаться, что некто здорово подшутил над людьми, придумав какое-то мифическое «потом». И в это потом, как в черную дыру проваливается уйма радостей, от коих мы отказались сегодня.

Еще одна особенность детей – быстрая смена эмоциональных состояний. Только что ребенок горько плакал и вот уже смеется, заливается смехом. Взрослые недоумевают: как же так? Перестают доверять детским слезам. Но эмоциональная подвижность есть лишь следствие способа жизни малышей.

Попробуйте перестать перемалывать свое прошлое и отбросьте мысли о будущем, сосредоточтесь на том, что происходит «здесь и теперь». Перейдя в режим восприятия всего окружающего (а не воспоминаний о нем) вы обнаружите, что мир очень текуч. Он меняется чуть ли не каждое мгновение. Когда нет прошлого и будущего, мы начинаем реагировать на настоящее, а оно изменчиво. Мы становимся сами текучими, изменчивыми, позволяем всему случиться, перестаем отгораживаться от действительности.

Прошлое кажется неизменным, фатально произошедшим раз и навсегда.И если вы сосредоточите свое внимание на нем, то в результате получите то или иное устойчивое эмоциональное состояние. Настоящее не позволит вам это сделать, оно вытолкнет из любого застойного переживания. Настоящее – скорее поток бурной реки, а не застывшая лава когда-то свершившегося извержения жизни.

Будущее обычно воспринимается более подвижным, чем прошлое. Оно имеет вероятностный характер, предполагает несколько возможных вариантов развития событий. Если вы сосредотачиваетесь на будущем, то появляется ряд доступных, в принципе, состояний сознания. Правда, их количество всегда ограничено, а соответственно невелик и ваш выбор. Ведь действительность всегда сложнее любых наших самых сложных представлений о ней. Наиболее полно многообразие мира дано человеку лишь в настоящем, в момент непосредственного восприятия. Именно ситуация «здесь и теперь» порождает бесконечную возможность различных психологических состояний, многократно увеличивая наш выбор.