— Ты бы родила от него? — спрашивает подруга.
— Чего? — в полном изумлении спрашиваю я, и это звучит как «чаво», отображая мою растерянность.
Я рассказывала о мужчине, с которым виделась раз шесть, и в первую же ночь мы переспали, а потом уехали на три дня в другой город, и это было мило, он был необычайно галантный, и жили мы в роскошном отеле, и он очень красиво за мной ухаживал. Всё.
Да, я рассказывала об этом с восторгом, но я обо всем рассказываю с восторгом — у меня такой стиль.
— Я сразу думаю о том, хочу я детей от этого мужчины или нет, — объясняется подруга. — Я в первое же утро поняла, что хочу родить от Х. (это она о муже, с которым у них, правда, трое детей).
— Мнемееемыы... — я мямлю нечто невразумительное, потому что вижу: моя подруга верит в то, что любые отношения проверяются тем, хочет ли женщина плодиться и размножаться с каким-то мужчиной.
Если не хочет — это нормально, но лишь потому, что мужчина «неправильный». Она уверена, что я пока просто не встретила такого вот «правильного». И дело не в том, что я лично совсем не хочу детей. Такого просто не может быть.
Детей хотят все. Раньше или позже. Общество с очень громким скрипом принимает, что кто-то может не хотеть детей сразу после начала полового созревания. Мы ведь современные люди, поэтому готовы смириться, что дети могут появиться и в тридцать, и в тридцать пять. И даже в пятьдесят.
Но не хотеть детей никогда — такого не может быть.
— А дети есть? — спрашивают меня.
— Нет.
— А ты хочешь?
— Нет.
Меня не раздражают эти вопросы. В них нет ничего особенно личного. Но собеседники редко на этом останавливаются — им хочется понять, как можно не хотеть детей, и нет ли у меня какой-то травмы, и думаю ли я о том, чтобы родить ребенка лет через десять, и вообще, как жить, если не мечтаешь о детях.
Это все не то чтобы выводит из себя, просто утомляет говорить всякий раз одно и то же. Это как вопрос в фейсбуке «а кто такой Х?». «Ну погугли же», — пишешь ты, потому что ведь вся информация в открытом доступе, если интересно — не поленись забить в поисковик. Тысячи слов написаны о том, почему люди не хотят детей.
Но я-то счастливый человек: у меня нет родственников. Мало того, у меня никогда и не было таких близких, которые могли бы себе позволить давить на меня, выражать беспокойство тем, как устроена моя личная жизнь.
А вот миллионы женщин их мамы, бабушки, тетушки, дядюшки и подружки, которым посчастливилось родить в семнадцать лет, терзают упреками: «Где дети, где?! Когда?! Будет поздно! Уже поздно! Рожай второго!»
Почему-то многие считают, что имеют полное право распоряжаться нашей репродуктивной функцией так, словно это общественная или хотя бы семейная собственность. И будто нежелание иметь детей — это нечто вроде гомосексуальности.
Любая женщина, которая не хочет рожать (сейчас или никогда), даже в своей семье будет чувствовать себя «геем». Может, если она признается, ее и не отвергнут, но все равно будут переживать за ее нелегкую судьбу. Но лучше не сознаваться в этом открыто, потому что никто не знает, как сильно бомбанет и куда именно упадет снаряд.
Приятельница делала интервью с многодетными и бездетными женщинами, и одна знакомая, которая не хочет детей, сказала: «Ну нет, вслух, для печати, я это не повторю. Родственники меня сожрут». Она боится прямо сказать, что дети ее не интересуют, иначе ей придется вступить в мир упреков, истерик и такого давления, по сравнения с которым военный конфликт на Ближнем Востоке — драка в песочнице.
Проблема в том, что почти невозможно объяснить кому-нибудь, что ты никогда не хотела, не хочешь сейчас и вряд ли когда-нибудь захочешь ребенка. И что тебе наплевать, какие такие страхи мешают его хотеть. И что тебе наплевать на всех детей в мире — ты не ощущаешь ни нежности, ни умиления, ни желания потискать этих чудных созданий. И что тебе ужасно скучно уже через две минуты после того, как чей-то шестилетний ребенок начинает рассказывать, как он распотрошил муравейник. И ты не боишься в старости остаться одна. И ты видишь, какие разные получаются эти дети — от некоторых только одно расстройство, если не драма.
Ты легко принимаешь своих знакомых, у которых пять или семь детей. Тебе не кажется, что женщина с таким выводком непременно клуша, которая только и мечется, босая и простоволосая, между кухней и детской.
Ты не устраиваешь никакого противостояния между «семейными» и «бездетными». Ты отлично принимаешь мир во всем его многообразии и понимаешь, что некоторым нравится беременеть, рожать, тешкаться с малышом, смотреть, как он развивается и взрослеет. Ты не лезешь с вопросами: «А что, а как, а есть ли у тебя время подстричь ногти?»
Но тебя все равно будут спрашивать: «А вот от этого ты, может, все-таки хочешь ребенка? Ты же его так любишь».
Этим людям очень трудно понять, что себя ты все равно любишь больше. Свой образ жизни, свой ритм, свои правила. И что как бы ты кого-то ни любил, это не значит, что теперь ты на всю жизнь определяешь себя как «мы» и чувствуешь себя множеством, которое мечтает о еще большем множестве: чем вас теперь больше, тем лучше.
Многие радостно называют это эгоизмом — им это многое объясняет. Эгоизм — это же непременно дурно, это говорит об инфантильности, себялюбии, избалованности, безответственности. Ура, решили проблему: не хотят детей, потому что сами как малые дети, вот повзрослеют, а будет поздно.
Многие, кстати, потому и рожают — из страха, что будет поздно.
«Если бы не мама, я бы вообще не родила», — говорит одна знакомая. Она любит свою дочь, но рожать не очень хотела, как и не хочет делать это еще раз, а мама ведь уже который год настаивает, что детей должно быть двое (как у нее самой).
Логика такая, что родишь, а там разберешься. Главное, чтобы было. Потому что часто без детей жизнь превращается в полную бессмыслицу: ты ходишь из дома на работу, с работы домой, и там торчит один и тот же муж, с которым ты не можешь развестись, потому что «кому ты нужна», и вам без ребенка спустя десять лет даже ругаться больше не о чем, и нет ничего страшнее этой мрачной тишины, которая кажется сырой и холодной от взаимного равнодушия.
А если будет ребенок, это вас объединит. Вы уже не просто люди, которым мучительно скучно друг с другом, — вы родители.
До черта народа делают детей по таким вот причинам — и это они потом учат нас, как жить.
Есть люди, которые хотят поделиться тем, как им хорошо, а есть те, кто хочет навязать другим то, как им плохо. Затянуть в свою нору.
При этом ты все равно не осуждаешь их (по крайней мере вслух), а они открыто «лечат» тебя своими наставлениями и считают не совсем нормальной (или совсем ненормальной) лишь потому, что ты не желаешь размножаться.
Странность в том, что многие, совсем как наркоманы, пытаются затащить тебя в свою секту: «О, дети — это лучшее, что случилось в моей жизни», — а потом злорадствуют: «А ты думала, это будет сплошной праздник?! Дети — это непросто, теперь ты живешь не для себя, а-ха-ха!»
Одну знакомую мама умоляла родить и даже всю беременность обещала быть бабушкой, дедушкой, мамой, папой и няней, а как только та родила, заявила: «Твой ребенок — ты и разбирайся. Я с тобой отмучилась — теперь и ты давай, страдай».
И это не особенный случай — такое на каждом шагу. Им зачем-то надо, чтобы все женщины жили по одному шаблону.
Но вот мне совсем не сложно и не стыдно признаться: не хочу я детей. Это не мое.
Я хочу засыпать с рассветом, медленно просыпаться с кофе и сигаретой, не хочу отвечать на вопросы «почему небо голубое» и переживать, что не записала ребенка в садик еще до рождения.
У меня нет ничего хотя бы отдаленно похожего на материнский инстинкт, и я сама — тот единственный человек, которого мне хочется воспитывать и о котором хочется заботиться.
Арина Холина
Instagram: @alexandr__zubarev