Жертвы энтузиазма

Красивая молодая женщина с яркими темными глазами и копной вьющихся каштановых волос. Скорее всего, какая-то кавказская кровь.

— Ребенка вы решили с собой не брать?

— У меня нет ребенка. Простите, пожалуйста, я обманула вашу регистратуру — записала племянника, сынишку моей старшей сестры. Но мне очень нужно, да и проблема у меня какая-то детская… — смотрит прямо, улыбается обезоруживающе.

— Ну ладно, раз уж пришли, не прогонять же вас, — я сначала ставлю брови удивленно-осуждающим домиком, а потом все-таки улыбаюсь в ответ. — Рассказывайте в чем дело.

— Меня зовут Регина. У меня вроде все в порядке. Но понимаете, мне 24 года, а я как будто потерялась. Ну как дети, бывает, теряются в магазине или на вокзале. Совершенно не понимаю, где я, как здесь оказалась и что мне дальше делать…

— Надеюсь, это метафора? — с некоторой тревогой спросила я. Если аналогия прямая и она порой действительно теряет ориентацию в пространстве и не понимает где находится, тогда дело действительно серьезное, но это же явно не ко мне, а к неврологу или к психиатру, искать причину и лечить фармакологически.

— Метафора, да, — Регина мило улыбнулась. — Но мне действительно совершенно непонятно, что дальше делать. Нужен совет, мнение со стороны. Потому что все мое окружение считает, что я проблемы себе просто придумываю.

Дальше мы выяснили, что когда-то Регина по своему собственному горячему желанию поступила на геофак Петербургского университета, но уже ко второму году обучения начала сомневаться в том, что профессию выбрала правильно. Однако в университете к этому времени у нее уже была прекрасная интересная компания, налаженный учебный быт, ей очень нравились экспедиции-практики… И, если уходить, то, собственно, куда? Никаких отчетливых альтернатив на горизонте не было. Все, с кем она тогда советовалась, говорили в один голос: «Ты что, с ума сошла?! Закончи университет, получи диплом, а потом решай и делай что хочешь». Регина подумала, что не могут быть все вокруг неправы, и получила-таки диплом и специальность.

Но работать по ней ей совершенно не хотелось. Сначала работала в логистической фирме, куда ее устроила мать, но там как-то уж совсем не пошло. Сейчас работает администратором в большом косметическом салоне: устроилась сама, взяли, скорее всего, за хорошую речь и яркую внешность, все вроде ничего — и работа получается, и коллектив хороший, но это же все совершенно не ее. Куда идти? Скоро 25 лет, университетский диплом в кармане и — ни малейших представлений.

— Иногда я сама себе перед зеркалом корчу гримасу и спрашиваю: «Девочка, а девочка! А кем же ты будешь, когда вырастешь?»

Ну что ж, профориентация вещь желательная и возможная в любом возрасте. Мы поговорили с Региной о ее характере, увлечениях, ресурсах. Пришли к твердому выводу, что ее будущая работа — это все-таки работа непосредственно с людьми. Регине нравилась психология, причем в ее не теоретическом, а прикладном аспекте — например, работа менеджера по персоналу. Я искренне считаю, что психологическое образование идеально не как первое, а именно как второе высшее, о чем, разумеется, и сообщила Регине. Мы расстались вполне довольные друг другом и нашей встречей.

А через некоторое время передо мной в кресле сидела невысокая пухленькая блондиночка Маша.

— Понимаете, я почти сразу поняла, что геофак — это не мое. Но я и в школе была такой отличницей-заучкой — знаете, у которых такие тетрадки с подчеркнутыми заголовками. И в университете тоже. И профсоюзным активистом была. Я все всегда делала до конца и как следует, меня так дедушка с бабушкой учили, а я их слушалась. Ну и вот… А теперь я каждый день иду на работу как на каторгу, и как открою компьютер с этими профилями, так как будто уже беременна…

К счастью, у Маши был жених. Они оба сразу после свадьбы хотели ребенка.

— Но это не будет предательством? — странно спросила девушка. — Если я сяду дома с ребенком и все такое…

Я осторожно, но сильно наехала на нее: велела не дурить и объяснила бывшей отличнице, что пока она взращивает одного-двух младенцев, у нее как раз найдется время сориентироваться, чего же она на самом деле хочет в профессиональном и рабочем плане.

Ушла.

Третья выпускница геофака появилась буквально через неделю. Я спросила:

— Вы все вместе учились, что ли?

— Нет, мы на разных кафедрах, но да, мне Маша посоветовала.

Я уже привычно выслушала про «разочаровалась-потерялась», выстроила, как смогла, профориентационный вектор. Девушка по имени Светлана с детства тяготела к искусству-творчеству, пела-танцевала-расписывала горшки, но в семье бытовало мнение, что все это не профессии, а так — развлечение в свободное от «нормальной» работы время. Впрочем на геофак Светлана тоже шла по доброй воле, но теперь, вероятно, настало время принять свои собственные влечения и двинуться в соответствующем направлении.

Когда Светлана ушла, у меня возникло отчетливое ощущение, что чего-то я все-таки во всей этой истории не понимаю. Покрутила в голове три случая и поймала: как три девушки оказались у меня — понятно, а вот как они (все три — по собственному выбору!) оказались на геофаке?

Спустилась в регистратуру и попросила: если еще кто-нибудь придет с геофака, молодой и без детей — записывайте.

Четвертая девушка по имени Ирина появилась почти через месяц.

Обрадовавшись, я сразу приступила к расспросам:

— Вы все вместе дружите? На практике познакомились?

— Нет. То есть мы, можно сказать, приятельницы. Маша со Светланой дружат. А вообще-то мы одноклассницы.

— Все четыре?

— Вообще-то нас шесть. Но еще двое к вам не придут.

Боже, как интересно! Я только что руки не потирала.

— Рассказывай скорее, как шесть девочек из одного класса оказались на геофаке? У вас был какой-то профильный класс?

— Нет, у нас была обычная, очень скучная школа. Без всякой специализации. И вот в восьмом классе…

Когда они учились в восьмом классе, в их обычную школу каким-то ветром занесло молодого учителя географии. Он искренне любил свой предмет, любил детей и подростков и буквально фонтанировал молодой педагогической энергией. Его уроки были глотком свежего воздуха. Даже двоечники вели у него конспекты. Он возил желающих в пещеры и на берега реки Саблинки, где школьники собирали трилобитов. Он организовал в школе музей и геологическую студию. Он сам делал украшения из полудрагоценных камней. Он сидел в школе до девяти вечера и серьезно разговаривал с каждым к нему обратившимся. Он давал индивидуальные задания на лето, и вся средняя и старшая школа приходила 2 сентября с рюкзаками, набитыми камнями.

Удивит ли вас, что половина девочек-старшеклассниц была влюблена в географа? Меня лично это ни капельки не удивило.

Предмет, который вел блестящий преподаватель, тоже казался невероятно интересным. Единственно интересным из всего скучного школьного набора.

Шесть девочек из одного класса поступали на геофак. Он лично готовил их к экзамену, они собирались по вечерам у него в кабинете, а потом еще долго-долго шли домой и говорили — разумеется, о нем. Они были почти сектой.

Когда действие «поля географа» закономерным образом закончилось, девушки обнаружили себя студентками геофака. И одна за другой с изумлением поняли, что все это имеет к ним лично очень мало отношения. Но все шестеро были приличными и старательными ученицами и поэтому продолжали учиться «по накатанной». Две в конце концов «вписались», научились получать удовольствие и сейчас работают по специальности. Четыре оказались у меня в кабинете.

Для меня эта история оказалась поучительной. До знакомства с четырьмя девушками я была твердо убеждена в том, что подростковая встреча с блестящим учителем, любящим свой предмет — это однозначно огромное везение и счастлив тот, кому довелось. Теперь я уже не так в этом уверена.

Катерина Мурашова