О цели жизни Жизнь должно строить как храм — тогда и увидишь её в лицо. Человеку необходимо сбыться, а оковы, мешающие стремиться вверх, стремят вверх. Узнать же своё призвание в жизни можно по той неотвязности, с которой оно тебе сопутствует.
Если живя жизнь, ты послушен не велениям души и сердца, но руководствуешься соображениями, которые можно легко выразить словами и которые умещаются в слове целиком, с тобой ещё не о чем говорить. Важно только то, откуда ты начал путь, куда идешь и куда уже пришел.
Заметь, что все — кому скучно жить, беспрестанно думают о еде. Культ извлечения полезностей, порой подчиняющий все иные человеческие устремления — не от Бога и даже не от Дьявола.
Больно видеть, как человек превращается в сундук, забитый ненужными вещами. Для того чтобы обрести величие, недостаточно уничтожить свидетелей собственной низости. Спасаются только тогда, когда спасение служит величию Бога.
Смешно было бы видеть зерно, что жалуется на дурную почву и плохую погоду, которые вырастили его салатом, а не могучим кедром. Оно просто было зерном салата. Человек слаб и низок, если он мечется по жизни в поисках виноватых. Никогда не надо думать, что целое — просто сумма отдельных частей. Мир — это когда все вещи пребывают на своих местах и составляют часть чего-то большего, нежели они сами. Что же делать: покоряться или бороться? Нужно покоряться, чтобы выжить; но нужно бороться, чтобы продолжать быть. А предоставьте всё жизни, потому что правда жизни едина, хотя открывается всегда как противоречие. И уже позже, глядя с вершины, откуда ты увидишь разрешенными все свои проблемы, ты очень удивишься: "Как же я сразу не понял, не догадался?" Будто бы существовало то, что возможно было понять.
Ничто не строится на камне, всё на песке, но долг человеческий строить, как если бы камнем был песок. Вечных истинных ценностей от Бога существует лишь три — Благо, Истина и Красота; а у Господа есть неоспоримые права в человеке. И надо жить такой жизнью, какую хотелось бы прожить снова и снова, и так целую вечность.
О ДОСТОИНСТВЕ
И пока человек не имеет достойной жизненной цели, а служит лишь себе самому, своим мелким прихотям и своему личному ограниченному успеху, до тех пор не приходится говорить о достоинстве, потому что скромность, неразделимо сопровождающая истинное достоинство, ощущается таким человеком, как нечто чуждое, малопонятное и малонужное.
Каждому необходимо найти в жизни нечто, что он станет ценить и любить больше самого себя, чему он готов служить как главной жизненной цели, за что готов бороться до конца и, не колеблясь, пожертвовать собой и всем остальным.
Скромность начинается там, где однажды собственное "Я" вдруг ощутит над собой нечто настолько невыразимо Величественное и Прекрасное, что душа с восторгом и блаженством склонится перед этим озаряющим Светом и в тот самый миг в ней родится понимание сути, великая нежность к миру и благоговейное смирение перед его вечной красотой, тайной и совершенством. И лишь тот, кто познал святое счастье служения и горения, очень скоро начинает с большим удивлением замечать, что ему все удается тем легче и лучше, чем меньше он думает о себе самом и чем полнее отдается лучезарной стихии и волшебной красоте своего служения.
Там же, где воцаряется достоинство служения Высшей цели, там гордость уже не родится. Ибо гордость не от Господа, а достоинство от Господа и ведет к нему. Гордыня же человеческая сродни дьявольской; она не знает смирения и именно потому ей предстоят многие горькие лишения и жестокие унижения.
Зато подлинное спокойное достоинство, что рождено из светлого смирения, вовсе не может быть унижено. А если кто и попробует, то только возвеличит еще больше и поднимет на совсем недосягаемую высоту.
Живущим не пристало и не велено считать себя и свой личный успех важнейшим делом всей жизни, на жизненном пути их сердце и воля не раз и не два будут призываться к преодолению наивного человеческого эгоцентризма. Горе тем душевным слепцам, кто не слышит в себе Глас Божий и отказывается следовать Высшему велению. Им будет всегда казаться, что жизнь жестоко их обделила, что им причитается гораздо больше, что их справедливые притязания не удовлетворены, особые заслуги не признаны и весь мир у ним в неоплатном долгу.
Несчастные, они способны предаваться несусветным печалям и отвратительному настроению всю жизнь и всю бесконечно долгую, тягостную жизнь зализывать воображаемые раны. В действительности же эти раны мнимые и стоит только о них не думать и заняться чем-нибудь стоящим, как они и заживут.
Человек, неспособный обновить направление и центр своей жизни, обречен прозябать в плену собственной пошлости, обливая крокодильими слезами свое непоправимое прошлое и горькое настоящее, ища забвения во всевозможных пороках. Ты спрашиваешь, как легче всего возжечь в себе чувство смирения и добыть достоинство, как перестать быть пошлым и ограниченным слепцом. А ты не торопись и прежде всего постарайся всем сердцем полюбить Великое, возжелай себе Непреходящее, преклонись перед Прекрасным и начни делать для мира что-нибудь действительно Хорошее.
Перестань сравнивать свое превосходство с "ничтожеством" других людей, но как можно чаще приводи самого себя перед лицо Высшего Величия и Совершенства, смело себя вычитай и в досаде созерцай обнаруживающуюся разность.
Сущее, искреннее смирение само вселится к тебе в сердце, как только ты ужаснешься, увидя воочию, что долги, грехи и несовершенства твои еще так велики и непомерны, что отныне даже в мыслях тебе не успеть добраться до чужих грехов и несовершенств. И вдруг смутится твое честолюбие, а смутившись — смолкнет на веки веков всех простя, зато мир и вокруг и внутри тебя освятится непреходящей, нетленной радостью. Тут ты всем сердцем поймешь, что важно вовсе не то, какой "пост" ты занимаешь в жизни, а то, что и как ты творишь на своем жизненном "посту" и что даришь от щедрот своих этому вечно блистающему миру.
О счастье
Счастьем называют упоение, венчающее победу, блаженство, вознаграждающее за усилия и труды. А каким покоем веет от добросовестно сделанного дела! Красота и счастье не цель, а вознаграждение. Прежде счастья должен быть человек способный стать счастливым. Посмотри как драгоценна ещё неосуществленная возможность. Не бывает счастливых без рабочего пота и творческих мук. А ещё счастье, почти всегда знак того, что перед тобой хороший человек с добротным сердцем.
Большинство живет в царстве неосуществленных желаний. Но без Бога в душе мир — только свалка не очень нужных вещей, а вряд ли кто хочет жертвовать жизнью ради свалки. Низкие сердцем ломятся к кормушке, а, отвоевав себе место в хлеву, превращаются в чавкающих свиней. Человек должен искать напряжения сил и жизни, а вовсе не счастья. Счастье — просто иметь благодарное сердце!
Может быть тишина и неторопливость — главное в жизни.
Чем дороги тебе эти тринадцать бусин, в них нет ничего ценного? Дороги только платой, за них заплачено не одной головой.
Невозможно, например, растратить любовь.
Чем больше отдаешь, тем больше и остается. Оглянись вокруг и увидишь, что всё-всё извлечено из небытия надеждой и любовью. Счастливы любящие и любимые и те, кто может обойтись без любви — счастливы счастливые.
О любви
Любовь для человека куда важнее пользы, но смотря на опустевший свадебный зал, что можно узнать о любви?
Некоторые ищут женщину, готовую вложить в них любовь, как вклад в банк — они ошибаются. Любовь начинается там, где ничего не ждут взамен. И дорожить надо не той, что любит любить, а той, что любит.
Принцессу умащали благовонными маслами, она знает, что такое поэзия, музыка, изящество, тишина. От её нежного лица веет покоем, столько в нём глубины и значимости, покой её сродни освежающей воде родника, — так неужели ты скажешь, что твою любовную ночную жажду утолят одинаково и она, и купленная тобой девка только потому, что тела их схожи? Тебе кажется, ты стал свободнее оттого, что не отличаешь одну от другой и тебе не надо тратить время на ухаживание, — и, конечно же, девкой делаются куда скорей, чем принцессой, но поверь на слово — ты обделен. Если же тебе не по вкусу принцесса и её утонченность — это вовсе не значит, что принцессы плохи, это значит, что тебя ещё просто нет. Что искать в вечернем ветерке лицо, которое пленит тебя? Если в тебе душа, которую можно взять в плен? Сентиментальным гусеницам тоже мнится, что они влюблены в полёт.
С продажной женщиной забывают о любви даже если женщина та была очень красива, — после ночи нечем её вспомнить. Но если то же лицо, стать и слова окажутся у принцессы, которую взрастили музыкой, поэзией и мудростью, научив отвечать гневом на оскорбления и хранить верность в испытаниях, выковав в ней и твердость и преданность и благородство, — если эта принцесса скажет тебе те же слова, но в её голосе ты услышишь совершенство её души, — уверяю, на рассвете ты уйдешь обновлённым и душа твоя будет петь. Та, что только что притихла, вовсе не похожа на ту, что ушла в глубину своего молчания. Лицо принцессы было светлым, как луна в осеннее равноденствие, цвет лица — свеж, как окропленные росой розы, брови казались нарисованными кистью и тушью, бездонные глаза были серьёзны и тогда, когда губы её улыбались и вся она была игрой облаков и дождя в зеркале луны и ветра. Когда сердце полно, то ночь кажется короткой. В головокружительный миг совокупления все люди — суть один человек и один Бог. А в ночь ночей и вода в кувшине становится вдруг слаще. Если любят тебя, пусть даже неощутимо, ты идешь в луче света. Но если твоя любовь взаимна, если тебе раскрыты объятия, молись Господу, чтобы Он спас твою любовь от порчи, ибо я не ручаюсь за сытое сердце. Однако соврет влюбленный, утверждая, что день и ночь молится на свою возлюбленную. Его отвлечет блоха, если укусит.
Но пуст твой день, если не ждешь больше легких шагов, если не расцветает на твоём пороге улыбка, медовую сладость которой в тишине и тайне собирала для тебя любовь и которой ты сейчас насладишься. Пуст твой день, если не настал роковой час прощания. Пуст, если нет забвенья сна, когда страсть набирается сил. Но вредно путать любовь с рабством сердца. Прекрасна любовь, которая молится, но та, что клянчит и вымогает сродни лакею. Обречены на неуспех те, кто хочет в первую очередь нравиться. Желание нравиться делает их слишком податливыми и гибкими. Они бегут навстречу и предают на каждом шагу, желая остаться желанными.
А ещё я хочу благоговения перед детьми, и поэтому требую, чтобы детей было как можно меньше — они должны стать дорогими сердцу. Каждый ребёнок — награда от Господа. Однако плох тот отец, что слишком рано начал молиться о красоте для дочери.
Если ты увидишь, как дорожат люди вечерним чаем в своём доме, в своей семье и ты с присущей людям близорукостью, возвеличишь чаепитие и заставишь всех поклоняться чайнику, они разлюбят и чай, и жену, и дом, и семью. А зачем же нужен тогда кувшин из сияющего серебра, если трапеза вдвоём уже не обряд, предвещающий любовь?
О дружбе и ненависти
Моего друга я не попрошу станцевать, если он хром, не позову одновременно вместе с другими, если он их не любит, накормлю, если он голоден. Я не буду судить о нём ни по словам, ни по поступкам — слова и поступки я буду судить по нему, ибо человек — совсем не сумма чего-либо. Друг тот, кто не судит; а гость за моим столом всегда безупречен. Люди, которые бегут не на помощь, а для того, чтобы их похвалили и отметили — не мои друзья.
Пока существуют люди, существует и преданность. Преданность — прежде всего верность себе, это песня души человеческой. Страшась бесстыдства, хамства и цинизма, которые обижают великодушие и благородство, благородным и великодушным часто предлагают усвоить замашки хамов, бесстыдников и циников, чтобы защитить себя. Но ведь именно уязвимость — свидетельство драгоценности. Драгоценные вещи всегда хрупки и ломки. Жесткими и недобрыми становятся от неизбывной душевной неудовлетворенности.
Душевная скупость — отражение собственной никчемности и неприкаянности. В эгоизме нет истины, эгоизм — калечество. Грубым всегда кажется, что надо орать во всю глотку, чтобы их расслышали; а спорщики и ненавистники считают, что проза угрожает стихам. Если ничтожество соглашается с тем, что оно ничтожество, оно преодолевает самоё себя смирением и обретает бытие. Но ничтожество дорожит своим статусом и все отвергает, опровергает, ниспровергает. Поэтому не борись никогда "против", борись "за" — ведь однозначных истин не существует. Если ты заранее определил, что есть зло, и принялся за него наказывать — слишком много злодеев внезапно окажется вокруг тебя. Никогда ненависть не будет лучше мира в душе, поэтому не испытывай ненависти к врагу, ибо, возненавидев, станешь отчасти уже и рабом его. Я не говорю ни о мести, ни о прощении. Забвение — единственная месть и единственное прощение. Исчезнут враги и необходимость им сопротивляться — исчезнет мера и форма вещей. Постарайся поэтому в сердце своём отыскать любовь и к врагам тоже. Ведь даже книга, которая не содержит свою антикнигу — не завершена. Давайте посочувствуем демонам, ибо они просто уставшие работники рая.
О власти
Бог приказал бы отдавать власть и государство на управление тем, кто сродни черту. Так как черт весьма совершенен и хорошо разбирается во тьме человеческих взаимоотношений. Но никогда не должны править толкователи геометрии, они хотят управлять людьми с помощью законов о треугольниках в то время, как стабильность и суверенитет любого нормального государства не может не основываться на свободе личности.
Если твоя жена согрешила, никогда не смешивайся с толпой её осуждающих. Суди сперва самого себя, ты в ответе и за неё тоже. Я отступаюсь от того, кто отступается от жены, города или страны. Не его дело судить, глядя со стороны. Даже если ты изгнан из своей земли навеки, услышав, что дом твой сгорел, ты заплачешь.
Бывает и так: тебе запретили жениться на той, что кажется тебе красавицей и теперь ты повсюду кричишь о тирании и несправедливости, но ты не знаешь, что все красавицы в твоей деревне жестоко косят, потому что ты никогда не покидал своей деревни.
Есть также народы, что презирают тех, кто не играет в рулетку, но также презирают и тех, кто подчиняется участи проигравших — эти народы не имеют спокойной жизни. Каждая личность и каждый народ призваны Богом внести во Вселенную своё: выстраданное, взращенное, полное любви, слёз и надежд; но своё — а не чьё-то чужое.
О свободе
И вот наступило время, когда свободой начали называть дележку материальных благ среди равных и равно друг друга ненавидящих. Так пришли времена, когда свободно стало не лучшему в человеке, а худшему — и человеческое стало таять и таять. Насмешники наши работают на эффекте неожиданности, они грохнули об землю прекрасную статую и позабавили всех бессмысленностью обломков. Теперь перед тобой вместо красоты — груда мусора, и, конечно же, ради мусора совершенно не стоит умирать. Свобода — опровержение необходимости, а банальность — шантаж подделки, принудительно себя навязывающей.
Свобода также не должна становиться свободой не быть никем. Не существовать ведь не означает быть свободным. Жизнь — это единство связей, сплетение силовых линий и несвобода. Долг не выбирают — в этом его главная особенность.
Толпа называет свободой свободу гнить и справедливостью — своё гниение. Да и как можно называть свободным того, кто отдаёт себя в рабство любому соблазну. Люди зовут свободой возможность разрушить храм, перемешать слова в стихотворении и перепутать дни года. Люди часто путают свободу с хаосом и неразберихой.
О познании себя в мире
Четырех могучих врагов должен побороть человек на своём жизненном пути. Имя тем врагам: Страх, Ясность, Сила и Старость.
Каждый шаг в познании — новый страх, и цель человека становится его полем битвы. Чтобы противостоять страху жизни, не надо убегать, прятаться, избегать жизненных битв. Просто, невзирая ни на что, надо делать маленькие шаги на пути вперёд.
Ясность разума уничтожает страх. Человек познаёт свои желания и знает, как эти желания удовлетворить. Всё вокруг становится предельно ясно и откровенно. Но ясность в то же время и ослепляет, она заставляет человека никогда не сомневаться в себе самом и дает ему уверенность, что он волен делать всё, что пожелает. В предельной ясности всегда таится незавершенность и пользоваться ясностью можно лишь для того, чтобы перестать быть слепцом.
Сила даёт власть над самим собой и миром. Человек становится повелителем своей судьбы, его желание — отныне закон. Сначала человек расчетливо рискует, а кончает тем, что устанавливает собственные правила в мире и для мира. Но сила может легко превратить человека в капризного деспота, он не будет знать когда, где и как применять свою силу. Нужно научиться себя сдерживать, уметь собой управлять.
Старость — самый жестокий и беспощадный враг. Теперь, когда человек свободен от страхов, свободен от поспешной ясности разума, он держит в руках свою силу, его вдруг охватывает неодолимое желание покоя. Если он уступит, умиротворится в усталости и покое, значит он проиграл свой последний бой. Если же человек сбросит с себя усталость и будет следовать своей судьбе до конца — одного мгновения слитых воедино ясности, силы и знания — достаточно. Это означает, что человек прожил свою жизнь как надо.
О мудрости просто быть
Человек на пути к мудрости — подобно чистому зеркалу, есть только мир, им отражаемый, хотя само зеркало вовсе не равно этому миру.
Мудрость состоит в понимании сокровенной связи вечности и мгновения. Человек мудрый — друг времени, окутанного для всех остальных тайной потому, что время, с одной стороны, хранит в себе темную бездну вечности, а с другой, дается живущим в быстротечной череде мгновений. Мудрый легко отвлекается от всего преходящего, и поэтому он всегда "празден", хотя его, "праздность" таит напряженную внутреннюю работу. Будучи как бы свободным от всех дел, на деле он свободен для любого дела. Ибо только свободный человек всегда прав, а несвободный, как бы ни оправдывал он свои поступки, всегда не прав. Человек сбывшийся в час кажущейся праздности думает о том, что не терпит промедления, а в минуту, требующую быстрых действий всегда оказывается свободен для действия на пользу себе и на радость другим. Следовать естественности во всем ее проявлении — вот главная человеческая задача, потому что "оставьте воду в покое, и она сама отстоится". Только тогда люди поймут, что все сложное — ненужно, а все простое — полезно, а еще им нужно научиться быть неторопливыми, но постоянными в своих устремлениях.
О смерти
Смерть — та, что пишет кровью на зеркалах, всегда само совершенство. Человек умирает, когда все чужое становится ему дороже своего. Смерть совершенна всегда, поэтому совершенство — добродетель мертвых, они же целомудреннее всех. Со смертью человек говорит о главном.
К концу жизни в человеке накапливается нежность, ирония, глупость и многочисленные истории.
Господи, приюти каждого и найди для каждого место!
Подборку вечных истин
из книг "Творения", "Царств" и "Сияния"
сделала НАТАЛЬЯ КОПСОВА
Instagram: @alexandr__zubarev