В двух шагах от хама

В Новом Завете Иисус сказал: «не то, что входит в уста, оскверняет человека, но то, что выходит из уст, оскверняет человека». Удивительно, не правда ли? Хам – это хамать, то есть, «входит в уста», и хам – грубиян, то есть, «выходит из уст». Подумайте об этом. В этом слове «хам» удивительным образом слились совершенно противоположные по смыслу значения. С этимологической (наука о происхождение слов) точки зрения объяснить это противоречие довольно сложно. Но если мы посмотрим на это явление – хам – с психологической точки зрения, никакого противоречия не возникнет. Хам – это уникальное явление, где «входит в уста» и «выходит из уст» являются одним неразрывным целым и происходят одновременно. Думаете, это невозможно? Хорошо, тогда давайте попробуем с этим разобраться.

Есть такое обиходное выражение: «хам трамвайный». Как будто хамы только и живут тем, что ездят на трамваях. Какой-то удивительный магнит притягивает хама к общественному транспорту. Можно подумать, что хам только и живет тем, что катается из одного конца в другой, выбирая себе подходящую жертву для оскорблений. Маловероятно, не правда ли? Но тогда ответьте на вопрос, почему хамства много именно в общественном транспорте?

Возьмем другой пример. Водители автомобилей. Таксист из фильма «Брат-2», если Вы его помните, хрестоматийный пример. «А у Вас брат в Москве есть?» – удивленно вопрошает Данила Багров у русского таксиста в Америке, обнаружив в потоках брани почти мистическое единомыслие с московским таксистом. И действительно. Про боевого товарища, на голову которому нечаянно капает расплавленное олово, только в анекдоте и можно рассказывать, а в жизни у меня язык не повернется повторить, что говорят на самом деле в подобных случаях. Так что, и у автомобилистов этот вирус хамства имеется?

Наконец, третий пример. Очереди в магазинах. Или очереди в кассы. Ещё один рассадник для хамов всех мастей и расцветок. И чем больше очередь, тем больше хамства. Чем больше ажиотаж (например, что кому-то чего-то там не достанется) тем больше хамства. И я полагаю, что вы уже догадываетесь, что все это очень не случайно.

А что происходит во всех этих случаях, лучше всего показать на конкретном примере. Вот идёт человек по улице, а на его пути лежит бездомная собака и грызет кость. Если этот человек приблизится к собаке вплотную, она вдруг подпрыгнет, как очумелая и зальется лаем, а то и укусит. Запросто. А почему? А потому что – не подходи, это моя кость, моя добыча. Эта реакция очень похожа на «брехание» в очередях или в толкотне транспорта. О такого рода конфликтах потом говорят: «полаялся». Подразумевается, что «поругался», но зачем нам подразумевание, когда это слово можно понимать совершенно буквально?

В своре бездомных собак перебранки, в большинстве случаев, возникают из-за тех вещей: это еда, спаривание и «личная» территория. За право обладать перечисленными ресурсами идет постоянная «животная» война. Когда свора кобелей бежит за сукой, то самый сильный кобель идет первым и неустанно отпугивает ощериванием и лаем своих конкурентов. Как только испуганный конкурент отскочил в сторону, фаворит своры моментально успокаивается и продолжает своё преследование. Драка возникает только в том случае, если конкурент не хочет уступать. Реально фаворит не хочет драки (в суматохе у него могут украсть кость или «увести» суку), он только угрожает расправой. Если угроза возымела действие, вожак успокаивается и возвращается к интимным намерениям.

Разницы между человеком и животным в подобных случаях нет почти никакой. Да, очевидно, что мы не делим еду и половых партнеров прямо на улице, как собаки. Но стоит кассиру вслух сказать, что это «лавочка закрывается через пятнадцать минут», а очередь большая, а очередь в нетерпении, волнении и томительном ожидании, то вы с высокой вероятностью увидите и услышите взрыв возмущения и брани (а иногда и рукоприкладства). На кассира начнут орать, любые попытки пройти без очереди будут пресекаться в самой жесткой форме, люди начинают отталкивать друг друга, «ввинчиваться» в свое место, оттеснять других. И это неизбежная реакция на любые попытки «отобрать». А что именно, значения не имеет. Желание купить булку хлеба, заплатить за коммунальные расходы, или отправить бандероль на почте. Всё это одинаково сверхценно и жизненно важно для нашего бессознательного.

Сознательно человек может отдавать себе отчет в том, что всё это не так уж и важно. Не было бы проблем в таком случае. Но поведение человека в таких случаях иррационально. Если он что-то теряет, это одно. А вот если у него что-то «отбирают» (касса скоро закрывается, кто-то залез «без очереди», товар заканчивается), срабатывают инстинкты. Скажите, мои дорогие, как вы себя поведете в ситуации, где у вас пытаются отобрать еду? В буквальном смысле этого слова. Или как вы себя поведете, если вы отчаянно голодны, а эта еда всецело и безраздельно принадлежит другому человеку? Если вы не защитите еду от посягательства конкурентов, вы умрете от голода. Если вы не делаете попытки отобрать еду у того, кто ей обладает, вы умрете с голода. Любое живое существо неизбежно пытается повернуть эти ситуации в свою пользу. Иначе невозможно, иначе смерть. Вот такая ситуация.

То есть, друзья мои, ситуация такова. Разумно подходя к делу, мы понимаем, что если нам не удалось заплатить за квартиру или свет (касса закрылась), то это ерунда. Это мы можем и завтра заплатить. И это – сознательный аспект отношения к ситуации. Но бессознательно мы реагируем на это так, как если бы нам угрожала голодная смерть. На бессознательном уровне, на уровне инстинктов, предопределенных матушкой-природой, между платежами за свет и опасностью лишиться последнего куска хлеба – нет никакой разницы.

Инстинкт подсказывает, что это одно и то же. Так что реакции не заставляют себя ждать. Как только возникает реальная угроза потерять любое нечто из-за вмешательства «грубой силы» (как и в случае с коммунальными платежами, любое вмешательство есть грубая сила), тут же следует взрыв устрашающей агрессии. То самое хамство, призванное отогнать конкурентов на безопасное расстояние.

Хамство как территориальная претензия

Где бы собаке не оказаться, она обязательно метит территорию. Так сказать, устанавливает границы своих владений. Разумеется, что это делают не только собаки, а и другие животные, и человек в том числе. Где бы последнему не оказаться, он обязательно метит территорию. Помните, как у Ильфа и Петрова: «Киса и Ося здесь были». Поднялись на Эверест, как бы «подняли лапку» и «помочились» флагом или вымпелом. Теперь это наша территория. Инстинкт подсказывает, что метить территорию полезно для выживания. Навязчивая потребность фотографироваться в далеких странах также удовлетворяет эту потребность. Чем больше владения, тем больше у нас шансов на выживание, подсказывает инстинкт. Во-первых, больше шансов встретиться с сородичами противоположного пола. А, во-вторых, потенциально больше пищи. А потому человек стремится к «захвату» всё новых и новых территорий. В символической ("Киса и Ося здесь были") или буквальной форме (Наполеон, Гитлер).

Вернувшись к вышеперечисленным примерам с наиболее распространенными ситуациями, где встречается хамство, вы обнаружите территориальную природу этих конфликтов. Наивно полагать, что хамы предпочитают ездить на трамваях, и, тем более, делают это намеренно.

Хамство – это любые конфликтные ситуации на «спорных территориях», какими являются давка и толкотня (общественный транспорт), борьба за парковочные места (автомобили), угроза вторжения «чужака» ("без очереди" в магазинах, обгоны и «подрезания» на дороге). Если есть территориальный конфликт, то хамские выпады неизбежны. Это инстинктивная реакция агрессии на попытку вторжения (случайного или намеренного) на вашу территорию. Если покинуть «спорную» территорию, конфликт (как правило) сходит на нет. Очередь в кассе, вытолкнув очередного «вас здесь не стояло», успокаивается. Или водитель, «воткнувшийся» в парковочное место перед самым носом конкурента, теряет всякое желание орать матом. Как только территориальный конфликт решен, он исчерпан. Но если территориальные противоречия не разрешены, конфликт будет продолжаться до бесконечности. Многочисленные примеры последнего можно встретить на работе (между сотрудниками, вынужденными «терпеть» присутствие друг друга), дома (между детьми и родителями, между соседями) и так далее.

Как реагировать на хамство?

Как я сказал выше, животное, отказавшись от борьбы за пищу, рискует умереть от голода. Чего не скажешь о человеке, который, отказавшись от борьбы за место в трамвае, в очереди или на парковке, не рискует абсолютно ничем. К сожалению, природой не было предусмотрено такого поворота событий в его эволюции. Поэтому, во всех случаях, где имеет место конфликт, инстинктивно (и не осознавая этого) мы приравниваем отсутствие свободных мест в автобусе или желающего пролезть «без очереди» – к опасности умереть от голодной смерти. Как следствие, одни ощериваются и лают, а вторые, поджав хвосты, не решаются вступить в драку и отходят на более безопасное расстояние. А потом впадают в тоску и хандру от пережитого смертельного оскорбления.

А почему мрачное? А потому, что отказ от борьбы (с точки зрения инстинкта) всегда есть потеря ресурса, всегда и во всех случаях, – и независимо от того, потеряли мы что-нибудь на самом деле или нет. Примитивная и однообразная логика природы, которая действует с безотказностью отбойного молотка.

Агрессия (в любой её форме), которая остается без ответа с нашей стороны, бессознательно интерпретируется как угроза выживанию. Полагаю, что именно по этой причине маленькие дети, когда дерутся, настойчиво пытаются ударить (обозвать, щипнуть, пнуть) «последним». И тот, у кого это получается, чувствует себя победителем.

Но мы не маленькие дети, и, тем более, мы не собаки. Мы можем относиться к ситуации не по собачьи, а по человечески. А если жить по человечески, то, во-первых, мы должны признать тот факт, что все эти ситуации (в подавляющем большинстве случаев) конфликта с хамом выеденного яйца не стоят. Во-вторых, в такие ситуации не имеет смысл вовлекаться эмоционально. Не собаки мы, чтобы щериться и брехать. Сделайте шаг назад, пусть собачка успокоится. Это будет много проще, чем пытаться её перегавкать.