Софья Светлосанова: ‘Хорошо можно делать только то дело, которое любишь’

— Софья Владимировна, предпринимательство — занятие нелегкое: даже не каждый мужчина потянет этот груз. Как вам удалось «сделать себя»? Не приходилось сталкиваться с мужским шовинизмом?

— Конечно, приходилось, как любой женщине в ее работе. Есть и женский шовинизм — у представителей противоположных полов разная логика. Мужчина, например, видит проблему с одной стороны, а женщина — совершенно с другой. Эти точки зрения иногда бывает трудно совместить, поэтому и возникают порой недопонимание и конфликты. Вместе с тем я бы не стала говорить о каких-то нападках со стороны мужчин. Речь идет скорее о некоторых разногласиях…

— Наверное, это попытки…

— Да, попытки нападок. (Смеется.) Не могу сказать, что это сильно мешает в жизни, но иногда такие ситуации неприятны. Кстати, с одним из примеров мужского шовинизма я столкнулась в самом начале предпринимательства. В 1993 году мне пришла светлая мысль организовать собственный бизнес. А чем можно заниматься во времена тотального дефицита и галопирующей инфляции? Только что-нибудь покупать и продавать. Поэтому мы не были оригинальны: зарегистрировали фирму, взяли кредит под бешеные проценты. Причем ни один банк кредита нам не дал.

— Где же вы нашли деньги?

— Один знакомый, довольно ушлый, давно занимавшийся бизнесом, опытный товарищ (кстати, о мужском шовинизме) занял нам, молоденьким девчатам (по 20 с небольшим лет), сумму в долларах, но под рублевые проценты, которые составляли тогда, по-моему, 220 % годовых. Собственно говоря, он нас сильно наколол. Дело было за два месяца до Нового года. Поэтому, не теряя времени и присутствия духа, мы решили к нему подготовиться: закупили в Турции мыло (которое впоследствии стало у нас популярным). Но не просто мыло, а всевозможные подарочные наборы — красивых Дедов Морозов, елочки, сердечки и так далее. Словом, под праздник контейнер с товаром отправился морем в Россию. И что вы думаете? Впервые за 73 года (кажется, так) Черное море… замерзло! Что делать?! Ведь две трети товара составляли как раз подарки и прочие радости жизни к Рождеству. Море было мерзлым со 2 по 29 декабря. В результате контейнер мы получили 31 декабря.

— Аккурат к Новому году.

— Да, можете представить нашу «радость», когда мы выгрузили на склад товар, большую часть которого составляли елочки, Снегурочки, Деды Морозы и прочие сувениры, «страшно необходимые» народу в начале января (когда они уже поступили в продажу). И это при 220 % годовых, возвращения которых наш ушлый дядечка потребовал точно в срок, по большому счету, нас подставив.

— Как вы справились с создавшейся форсмажорной ситуацией?

— Положение, действительно, выглядело почти безнадежным. Правда, тогда налогов практически не существовало, а рентабельность была просто бешеной — процентов пятьсот. Тем не менее трудно даже представить, каких усилий стоило нам распихать по магазинам хотя бы половину контейнера. Слава богу, что там было простое мыло, а часть подарочных наборов представляла собой сувениры не только с Дедами Морозами, но и с сердечками (они ушли к 8 Марта). Забавно вспоминать, как мы выпутывались из того положения…

— Сейчас вы говорите о прошедшем с улыбкой, а тогда…

— Нам, безусловно, было не до смеха. Впрочем, в какой-то мере помогли ребята из Латвии, которые сами вышли на нас и предложили взять на реализацию шампуни и моющие средства.

— Как развивались события в дальнейшем?

— Со временем мы решили эту проблему, бизнес наладили к осени 94-го. Я как раз собралась в отпуск — решила слетать за рубеж.

— Все мы помним, что произошло осенью 94-го: был «черный вторник»…

— Именно в тот день я по иронии судьбы и вылетела самолетом из Москвы.

— Словом, судьба не давала вам расслабляться ни на минуту…

— Заниматься бизнесом вообще непросто.

— Наличие семьи и крепкого тыла за спиной помогает? Добавляет сил и решимости?

— Трудностей, конечно, это не уменьшает, хотя, имея надежные тылы, чуть проще жить: хорошо, когда есть жилетка, в которую можно поплакаться.

— Какие подводные камни (кроме форсмажора) могут появиться на пути предпринимателя?

— Если вернуться на несколько лет назад, то был момент, когда наше налоговое бремя составляло внушительную сумму. Скажем, при ведении внутриэкономической деятельности мы должны были отдать государству 98 копеек с каждого заработанного рубля, а при внешнеэкономической — эта цифра составляла уже 108 копеек.

— Как такое вообще возможно?

— Было такое время. Сейчас, правда, легче: копеек 20 нам сегодня государство оставляет. (Смеется.)

— На что вы тратите заработанное?

— Вы не представляете, сколько появляется направлений, куда можно вложить и финансы, и душу, и силу, и энергию. Сколько всего интересного! Но, надо заметить, я со своими собственными деньгами расстаюсь легко, а со средствами компании обращаюсь весьма осторожно.

— Чтобы добиться успеха, нужно быть человеком азартным?

— Азартным — вряд ли. Азартным может быть игрок. Скорее рисковым, и то в отдельных случаях. Потому что рискованный, высокодоходный бизнес — это, собственно, не совсем наше. У нас дело достаточно стабильное.

— Как вам удалось добиться того положения, которое вы сегодня занимаете, и достигнуть огромного коммерческого успеха? Есть какие-то секреты?

— У меня есть два рецепта. Но, наверное, они не всем подойдут. Первое правило, которого я придерживаюсь при достижении задуманного, повторяет любимую установку Скарлетт О’Хара, которая говорила: «Я не буду думать об этом сейчас — я подумаю об этом завтра». Очень правильная мысль, потому что когда начинаешь действовать в горячке, то принимаешь неправильное решение. Лучше со свежими силами назавтра обдумать что-то, чем стараться включить мозги в самый неподходящий момент. Ведь на следующий день проблема будет выглядеть совершенно по-другому. Второе кредо: не надо делать сегодня то, что за тебя сделает другой. Но таково, повторяю, мое личное кредо, и не всякому оно подойдет в качестве руководства к действию. На мой взгляд, лучше попытаться кого-то «поработать», чем поработать самой. Хотя на самом деле во многих случаях самой сделать значительно проще, чем научить, рассказать, исправить ошибки — и так не один раз... Как любой нормальный капиталист, я эксплуатирую чужой труд. Конечно, с точки зрения морали, этики и всего прочего такая позиция, может быть, и не очень правильна. Тем более не стоило бы особенно признаваться в этом…

— Что же тут такого: c’est la vie, как говорится.

— Я исхожу из того, что оплачиваю труд вот этого, например, конкретного человека деньгами. То есть рассматриваю позицию наемного работника, услуги которого стоят столько-то. Он в свою очередь готов работать за предложенные ему деньги и рассматривает мою позицию и вознаграждение, которое получает за свой труд, как адекватные. Почему он в таком случае не должен работать? Почему я должна оплачивать чье-то безделье?

— Что вы имеете в виду?

— Здорово, конечно, когда мы отчисляем 36,2 % в Соцстрах и за счет этого кормим безработных. Но разве таков выход? Говорят, бедность не порок. А мне кажется, что бедность — это порок, болезнь, которую нужно лечить и с которой надо бороться. Но бороться, на мой взгляд, не теми способами и методами, какими действует все цивилизованное человечество.

— А какими?

— Самыми простыми. Чтобы люди не страдали от безденежья, я предлагаю им работу. Это ли не метод? Кто виноват, если человек сам не хочет трудиться? Я знаю множество таких примеров. Скажем, в Рузском районе, в восьмидесяти километрах от Москвы, у нас с партнерами есть дом отдыха, генеральным директором которого являюсь я. Расстояние от столицы, в общем-то, не такое большое — местные жители (в данном случае женщины) могли бы и в Москву ездить на заработки, но предпочитают, конечно, устроиться поближе к дому. Так вот, вы не представляете, какая у меня текучка кадров. И это на фоне того, что в Рузе и ее окрестностях работы почти нет, а зарплаты по понятиям района у нас достаточно высокие.

— У каждого своя логика: люди могут отказываться от работы по каким-то своим соображениям.

— Можно сколько угодно жаловаться на свою жизнь, судьбу, несправедливость и даже кидаться перегрызать горло человеку, который ездит на иномарке, завидуя ему до боли в сведенных от злобы зубах. Но почему вы сами ничего не делаете для себя? Почему бы человеку хоть как-то не улучшить свое положение? Такие люди стоят на бирже труда…

— Наверное, просто не могут найти работу по специальности?

— В наш отдел кадров косяками валит народ, который присылают из службы занятости. «Соискатели» приходят не на собеседование, а с единственной целью, которую они сами тут же и озвучивают: «Поставьте мне в квитанции штамп, что я у вас был и что я вам не подошел». Люди даже не интересуются, какое место им предлагают. Безработным, выходит, выгодно получать 1000 или 1200 рублей, которые платим им мы же (!) через соцстраховские 36,2 %. Представители этой категории людей не хотят ничего делать.

— Что, на ваш взгляд, можно сделать в данной ситуации?

— Мне очень нравится сказка Алексея Толстого про двух лягушек. Две лягушки угодили в крынку с молоком. Одна от бездействия утонула, а другая стала молотить лапками, взбила кусочек масла, оттолкнулась от него и выпрыгнула. Мне кажется, что я — та самая трудолюбивая лягушка, которая стала действовать и выбралась из тяжелого положения. Сделайте же хоть что-нибудь сами, чтобы добиться каких-то результатов! Вам все кругом помогут, только первый шажочек, один-единственный, остается за вами.

— Как в том анекдоте, когда человек просит у Бога: «Господи, сделай так, чтобы я выиграл в лотерею»…

— …а Бог ему отвечает: «Слушай, Мойша, я тебе помогу, но ты купи хотя бы лотерейный билет. (Смеется.)

— А может быть, люди не хотят работать потому, что считают: как, мол, ни напрягайся и ни тяни жилы, все равно социального неравенства не исправишь. Столько денег, сколько их у человека состоятельного, не заработаешь. И они по-своему, наверное, правы.

— Я вспоминаю друзей, которых знаю со студенческих лет. Это немцы, сейчас уже семейная пара, из Германии (тогда они жили в ГДР, и мы ездили к ним в Берлин). Они работают всего один (!) месяц в году, остальные одиннадцать месяцев стоят на бирже труда и получают такую же сумму, какую заработали за тот месяц. Вот вам социальное равенство (или неравенство). Они откладывают что-то, ходят в самый дешевый супермаркет. Им нравится такая жизнь (или не нравится). Во всяком случае, понять их психологию я не могу.

— В нашей стране должно быть много богатых?

— У нас прежде всего не должно быть столько бедных и такого социального неравенства, которое существует сейчас. Но, чтобы избежать такого положения дел, ты обязан сам действовать. Будь той лягушкой, бейся! Можно, конечно, опустить лапки и решить, что все равно, мол, на всех не хватит. Как не хватит? Хватит! В любой стране. А тем более в богатейшей России.