Н.И. Козлов, ведущий тренинг-центра «Синтон»
Если любить не детей, то кого же?
Дети — продолжение лучшего в нас, дети достойны нашего внимания и любви, вопрос только в деталях: в какой любви? В чем конкретно эта любовь должна выражаться?
Ребенку хочется утром поспать подольше. Он спит так сладко, так мило посапывает, а когда вы хотите его разбудить, делает недовольную мордашку, дрыгает ногами и закрывается одеялом с головой. В чем будет проявляться наша любовь: «Ну пусть еще поспит!» или «Милый, доброе утро! Пора вставать!»
У любви два крыла — теплота и требовательность. В любви две модели — материнская и отцовская. Материнская — это безусловное принятие ребенка, то есть радость от самого его существования. По замыслу материнской любви, мать любит ребенка всегда и любого: чистого и грязного, бодрого и усталого, довольного и раздраженного, доброго и злого... Порядочного и бандита...
· Для вас он бандит, а для нее — родная кровинушка!
Замысел отцовской любви в другом, и это определенно не безусловное принятие... Отцовская модель любви — это требование соответствовать. «Ты мой сын и не можешь быть трусом».
· А если трусишь — ты мой сын?
«Иди вставай и чисти зубы, грязнули за стол не садятся!»
· И действительно без завтрака может оставить...
«В нашей семье лентяев нет!»
· С подтекстом: «Если ты лентяй, ты — не наш!»
Отцовская модель любви — жесткая.
Отцовская модель — не обязательно мужская. Лучше, по крайней мере привычнее, если она будет у отца, у мужчины, но она звучит и у женщин, особенно когда рядом мужчины нет.
· Брюки — вроде бы мужская одежда, но они удобны и женщинам, и теплее в них, и смотрятся они иногда неплохо...
Также и материнская модель — чаще женская, но она близка и многим мужчинам. И просто, если она ребенку нужна, то какая разница, кто ее даст — мама или папа?
И то, и другое — любовь.
Главное, чтобы любовь была, но ведь когда-то, мы знаем, любви на детей не хватает. Любовь — скудеет. Когда скудеет материнское начало любви, у нас исчезает готовность радоваться самому факту, что у нас есть дети — посмотри, какие!, мы начинаем на детей сердиться, они нас раздражают: «Эти постоянные крики, кривляние, драки, все разбросано, грязь, господи сил никаких нет...»
Когда скудеет отцовское начало нашей любви, мы становимся равнодушными. Ребенок начинает расти в атмосфере вседозволенности, теряет ориентиры что можно, а что нет, может не обращать внимание на «это хорошо, а это — плохо», становится слабаком и бабой.
Любовь — нужна. Нужна и та, и другая. Отцовская и материнская модели любви, это как две руки у человека: как же одной руке без другой?
Если в семье только требовательность и жесткость, только дисциплина и обязанности, нет теплоты и нельзя прижаться — маленький человечек может и сломаться. Если в семье только расслабляющая теплота, только мягкое заинтересовывание, отсутствует «надо» и напряжение преодоления — то как подготовить ребенка к тому, что жизнь — это еще работа, это много дел, которые делать надо обязательно, и без дисциплины, в том числе самодисциплины, в жизни ничего не добьешься?
Реальность: исчезновение мужчин
Мы живем в обществе, в котором мужское начало практически исчезло. То есть физически мужчины есть, но сами женщины о таких говорят: «Не мужчина!» Слабый, неуравновешенный, неуверенность скрывает за грубостью, а отсутствие смелости прикрывает импульсивными реакциями. Интересно, кто его таким воспитал? Наверное, женщина и — не мужчина.
А когда мужчин становится мало, меньше становится требованиям к детям. Какие требования к детям, ведь они же маленькие! Дети — всегда маленькие...
Мы живем в обществе, где под любовью понимают только все принимающее, все разрешающее начало, то есть начало женское. «Как, вы ограничиваете своих детей? Вы их не любите!» Дети растут в перекосе, когда прекрасно знают свои права («Ну почему у нас в классе у всех мобильники как мобильники, а ты мне полный отстой купила?») и как-то естественно сомневаются в своих обязанностях («А что, мне еще и посуду за собой мыть? А ты чего не помоешь?»).
О детях заботятся, то есть беспокоятся об удовлетворении их многочисленных потребностей, которых с каждым годом становится все больше и больше — и приучают их к тому, что им достаточно прислушиваться к себе, что им хочется, и делать то, что нравится.
· «Возьми от жизни все!»
Потребность — то, что мне хочется при внутренней уверенности, что я на это имею право. Это способ настаивания на своих желаниях через демонстрацию своих страданий от нехватки чего-то. У сильных людей много желаний и планов. У слабых — много нужд и потребностей.
Потребности детей — это то, что мы должны им. А что должны дети нам (точнее, взрослому миру, который мы им оставляем) — забывается с каждым годом все больше.
«Сынок, подойти сюда!» — «Мам, ну я делаю уроки, сама подойди! Ну что тебе?»
В тех семьях, где детей любят, теплой заботы о детях сегодня уже достаточно. — Если мы заботимся о детях, сегодня мы должны быть к ним требовательны. Сегодня настоящей заботой о детях является не щадящее, а спартанское, требовательное, жесткое воспитание.
Жесткое — по сути.
Теплое — по форме.
Умное — на направлению.
Формула: «Железная рука в бархатной перчатке»
Жесткое воспитание не в том, чтобы на детей кричать. Жесткое воспитание в том, чтобы дети действительно начали делать то, что им делать надо, и тогда, когда им это надо.
Если мы переходим дорогу и ребенку 5 лет, то ему надо дать нам руку и не устраивать спектаклей на проезжей части.
Если родители сказали, что утро наступило и вставать пора, значит, наступило утро.
Если ты торопился и написал строчки в тетради кое-как, то их надо переписать. И переписывать, если надо, столько раз, пока не решишь, что лучше их написать все-таки аккуратно, как ты на самом деле умеешь.
Придя после школы, неправильно упасть на кровать в ботинках и закрыть уши наушниками с громкостью, когда это слышно из дальней комнаты. Скорее всего, более правильно переодеться, полчаса погулять и сесть за уроки. Сделал — свободен.
Более всего, подрастая, дети с уважением и любовью, с восхищением вспоминают сильных родителей. «Мой отец был строг... Любил, но спуску не давал».
Спуску не давал, но — любил. Лучше всего работает строгость, которая обрамляется радостью: веселыми разговорами по душам, шутками, играми, совместными приколами. Просто — всему свое время. Есть время — общаемся и прикалываемся. Пора за дело — прикалываться прекратили.
Порядок — обязательно. Железная рука в бархатной перчатке, но — рука умного человека. Ради чего вам нужен порядок? Чтобы меньше слышать своего ребенка? Нет, это не про вас, это не любовь. Вам нужен порядок, чтобы к порядку приучить своего подрастающего сына, потому что в его жизни привычка к порядку будет ему нужна — в любом его деле.
Жесткость в руках умного родителя есть забота о будущем наших детей. Мы готовы быть жесткими, потому что жизнь бывает жестка, и наши дети должны быть к этому готовы. Мы будем жесткими, потому что наши дети должны быть сильными. Мы разрешаем себе жесткость, потому что мы верим в наших детей.
Автор: Н.И. Козлов,